№7.2024. Алёна Кайбышева. Шесть этажей любви

*  *  *

Не лечит ни сон, ни кофе, ни отпускные,

Привычка ложиться в пять с годами крепче,

Слова твои как патроны, жаль, холостые,

Меня уже от тебя ничего не лечит.

*  *  *

Лето пахнет душицей, ромашками, спелой вишней,

Солнце – круг апельсина на небе цвета разлитого апероля,

Я задумалась, всё, что дано нам когда-либо свыше:

Счастье, горести, радости, встречи, разлуки и боли,

Вымывая слезами, наполненными солью,

Значит ли, что внутри нас огромное море?

Представляешь, внутри человека такое огромное море.

Приложи руку к сердцу, ты прибой его тоже услышишь.

*  *  *

Я гербарий опавших мыслей, выцветших воспоминаний,

Свет и смех из окна незашторенной спальни,

Зверь, который себя излечил и изранил.

Я так много не знаю, я совсем ничего о себе не знаю.

Я ложусь ровно в полночь, потом стихи – полночи,

Я разряженный, маленький тамагочи

И мне хочется, знаешь, мне хочется очень

Тебя просто обнять и сказать о любви.

Томик Бродского под плечом у подушки,

Я когда-нибудь стану смешною старушкой,

Ну, а ты милый дед, что шепнёт мне на ушко:

«Отмотать бы назад наши дни».

Жаль, нас в школе совсем не учили наукам,

Как случается химия, если друг друга

Обнимают родные, любимые руки, ‒

Это магия теплоты?

Нам казалось, что времени точно в достатке,

Можно заново переписать все тетрадки,

Но, увы, время бешено и без оглядки

Мчится прочь и сжигает мосты.

А пока мы так смотрим на вечные звёзды,

Абсолютно не рано, совершенно не поздно,

Говорить и молчать о любви во весь голос,

Обнимать, целовать и любить.

Пусть уроки из жизни прошли мы заочно,

Мы невидимой нитью завязаны прочно.

Я так много не знаю, но в этом я точна:

Я хочу, чтобы рядом был ты.

*  *  *

Делаю ночь тише, мысли громче,

Делаю вдох-выдох, пишу любви эпикриз:

«Если когда-нибудь вспомнишь меня между прочим,

Будут на фоне играть замечательные «Битлз»,

Будет кружить зима или плавиться лето,

Сложишь внутри себя монолог из несказанных слов.

Вспомнив меня, улыбнись и запомни это:

Всё будет хорошо,

All you need is Love».

Моё кино

Я клею фотографии в альбом,

Вот сыну день, вот год, вот первый велик,

Вот я стою, сама себе не верю –

Не будет прежней жизнь моя и дом.

Перебираю дни движением рук,

Отматывая время, будто плёнку,

И чувствую тепло, и свет, и звук,

И запах Бога в маленьком ребёнке.

И я во все глаза гляжу кино,

Где я и сценарист, и оператор,

Глазами щёлкаю за кадром кадр,

И мне не нужно больше ничего.

*  *  *

Мне снится детство, зима на ветках,

Дым печек банных, аж до луны,

Кот на окошке, лай псов соседских,

Фильм, снятый кем-то, – цветные сны.

Под ёлкой чудо, любовь и счастье

Принёс пластмассовый мне Дед Мороз.

И, честно-честно, он настоящий:

Глаза живые и красный нос.

Советский мультик, о главном песни,

Пузатый телик и будто так

Всегда всё будет – мы будем вместе,

Глаза огнями гирлянд горят.

Сервант на ножках, диван и кресло –

Особый запах у детства есть,

Он в глубине, в душе, где сердце,

Где мне моих неполных шесть.

Папуля рядом и мама в платье,

Ей столько лет, как мне теперь,

Сестра и братья со мною рядом,

Вот стоит только открыть к ним дверь.

Мне снится девочка у ёлки,

Снег за окном тихонько шёл,

Она ещё совсем ребенок,

Пусть у неё всё будет хорошо.

36

Лето – снимок в альбоме, глава из детской книги:

Вот в ладонях несу малину, смородину, три клубники,

Мама сложит в бидон аккуратно и улыбнётся ‒

И на зиму по банкам разложит лучи уходящего солнца.

Вот иду по тропинке, ветер играет со мной в прятки,

Мама сшила мне сарафан, такие смешные заплатки,

Будто с платья у мамы: такая же ткань, такой фасон.

Я похожа на маму. Несу с полевыми цветами вазон.

Вот сестра хлопочет по дому, взрослая не по годам,

Братья носятся по двору – многодетный шум, многодетный гам.

В нашем домике три на пять тускло свет горит,

Но зато на пятнадцать квадратов – шесть этажей любви.

Вот бретели щекочут худющие, смуглые плечи,

С папой будем считать звёзды, искать бесконечность

И смеяться так громко, а после долго молчать,

Надо же, тишина умеет по-особенному звучать.

Ночью буду мечтать, сон совсем не идёт ко мне,

Представлять себе жизнь, тонким пальцем рисуя узор на ковре.

Ну, и надо же вот такое приснится:

Расстояние от меня до той девчонки – всего тридцать шесть страниц.

Я проснусь на заре, рядом спят мои пуговички – мальчишки,

Два героя из сказки – моей недописанной книжки,

Ну, а я всё та же девчонка – августовская черника,

Мои руки всё так же пахнут малиной, смородиной и клубникой,

На столе терпкий чай, только-только сваренное варенье,

Память – фото на память в альбомах и в стихотворениях.

Одну ложку за маму, за папу, сестру и братьев.

Моё лето пахнет звёздами, детством, вареньем и маминым платьем.

*  *  *

Я ложусь на асфальт, обвожу себя белым мелом ‒

И как будто нисколько не сильная и как будто ни грамма не смелая.

Я смотрю над собой, как уверенно держится небо,

Бог чаёвничает надо мной, птицы, как чаинки, плавают смело,

Я – Земля.

Мы с тобой, мой родной, наломали дров и сожгли всё к чертям собачьим.

Божьи рукописи не горят. Мы же Божьи? Но вот не задача ‒

Я сгорела дотла и восстала из пепла, ожоги пряча,

Ничего уже абсолютно не знача ‒

Для тебя.

И внутри меня рушился мир, бушевали стихии,

Я клала слова печальные в тетрадь, они прорастали в стихи. И я ‒

это, видимо, есть не изученная внутренняя хирургия:

Я сама излечила все раны свои, истерии ‒

Я спасала сама себя.

Не унижена. Не растоптана. Не помятая. Не угодная.

Встала, с плеч сбросив пыль. Шаг уверенный. Почва твёрдая.

Вздёрнув к небу острые углы губ и ворота,

Оставляя обмелённую часть себя на клочке этого города,

Чем не повод, Боже,

Начать всё с нуля?

*  *  *

Я так люблю, я так тебя люблю,

Июль, как сердце солнечного лета,

Замариную в баночку с названием «июль»

Всю теплоту, которая досталась,

Откройте окна, ощущая пряность,

По загорелым улочкам проспекта

Ступает Август.

*  *  *

Глаза закрою, будто показалось,

А на пороге с чемоданом Август,

Войдёт, присядет и, не разуваясь,

Начнёт рассказ

О том, что третий никогда не лишний,

В карманах, полных теплоты и вишни,

Где мы ускоренно с тобою дышим

И жизнь проносится – таймлапс.

Загар на плечи ляжет равномерно,

А мы не будем прежними, наверно,

Мы долго строили, теперь разносим стены,

Чтобы друг друга чувствовать и жить,

Как в фильме в самой главной роли,

Играет август джаз на саксофоне,

Внутри меня волнуется так море,

Соль оставляя в трещинках души.

И неизвестно, сколько нам осталось.

Нести свой чемодан, в котором радость,

Игрушки, фото, платья и усталость

На вырост, на ещё такую жизнь.

Ну, а пока в кульке есть абрикосы,

Орнамент тела – загорелые полоски,

И мы наполовину – летний воздух,

Бежим скорее к нашим августовским звёздам,

Бежим скорее в август наш, бежим.