* * *
Ты
мой летучий корабль.
Или не мой…
Вообще немой
Тучевой летучий корабль.
Говоришь о центре,
Находясь сама в сердцевине бури.
Ты – о январской Москве,
Я – о башкирской культуре.
Можжевеловое мыло.
Можем ли мы ло-
ббировать
Органы своего тела?
Или
Костями
врасти в корневую систему?
В отчаянные поля Мацесты,
Не думаю, что это уместно.
Не думаю.
У автобуса в аэропорт
Изыди,
Мурчащий взгляд.
Прищур языка губной полости.
Ведь всë – с головы
до пят –
В тебе – антитеза
Робости.
И шариковой
Кишкой
Повиснет
Молчание на шеях,
Мол, чан залит декабрем.
Не будем думать о змеях.
Пойдем.
* * *
сядь
я прочитаю тебе
Мураками
у любви нет глагола
тогда почему
ты зудишь
Словами
норвежский лес тих
Стихами
Откуплюсь
от безглагольной
безалкогольной
безотлагательной и безусловной
Любови.
Мне некомфортно
В хитиновом покрове
Через чешуйки прямо по крови
– Кажется, время плаценты
Ещё вздох и нам не спасти пациента
ещё слово – рвется контакт
девятимесячный
контракт
Окончен
Покончим с этим – вскройте гнойник из матки кольями
Кажется, в нём несвежий плод безглаголья.
* * *
...окованные проволокой жемчужины разлетаются укусами по моему телу,
о как мне милы обитающие в них змеи,
сплетаясь с моими,
они заключаются воедино.
Когда
губа твоя стучится к моей, я
отпираю все двери, хоть и не хотела
давать себе волю.
Но воле до планов моих
нет никакого дела.
Она говорит шаржем волн,
щебетом листьев, шелестом птиц,
щекой, пришитой к щеке, пением
русалки, шуршаньем страниц
Священного
Писания.
Писала ли я его?
Или это плод
мирового сознания?
Со знанием дела пытаюсь сложить все нейронные связи, согнать их в клетку.
Они шипят на меня извне,
а я, в попытке закрыть пятилетку,
рву нервы.
Ору из черепных недр,
пытаюсь поймать за хвосты
улетающий из гнёзд моей головы
вкус
твоей искусной губы.