№ 11.2022. Александр Куликов. У края залива. Стихи

Александр Игоревич Куликов родился в 1958 году во Владивостоке. Окончил филологический факультет Дальневосточного государственного университета. Автор поэтических книг«Путешествующий клен» (в сборнике «Баркас», 1988), «Рэгтайм» (1996), «Соловей-ключ» (2016),«Двенадцать звуков разной высоты» (2018). Стихи и переводы публиковались в журналах «Дальний Восток», «Юность», «Октябрь», «Крещатик», «Семь искусств» и др. Лауреат ЧемпионатаБалтии по русской поэзии 2015 года, обладатель литературной премии им. Владимира Таблера,премии им. Петра Комарова.

Александр Куликов

У края залива

Плащ

Дождь барабанил по стеклу,

Как человек, задумчиво.

Хороший плащ висел в углу,

А не какой-то Гуччи вам.

Как трепыхание леща

В глубокой лунной заводи,

Рукав прозрачного плаща

Под дождь июньский звал один:

«Вот так же некий херувим

Тогда по свету хаживал.

А люди что? Все пóфиг им.

За это Бог накажет их.

За это в ритме рваных стоп

Лавинный, словно конница,

Всех смоет мировой потоп

И сам, как сволочь, смоется».

Море 27 мая 2016 года

Сегодня волны большие и черные.

Как будто мотыгою все перерыв,

пытается кто-то настойчивый с корнем

к чертям собачьим вырвать залив!

А он всё держится, держится, держится.

Как вы. Как я. Как это вдали

одинокое, черное, старое деревце

у края залива на краю Земли.

Вечером

Октябрь. Почти что середина.

Всё меньше верится теплу. 

Густою каплей гренадина

Стекает солнце по стеклу.

Немноголюдно в суши-баре,

Поскольку все-таки среда.

Чуть слышно credere cantare

Поет с экрана Фарада.

И возникает дух бездомности,

Тоска щемящая в груди.

Вкушая блюда «по готовности»,

Хоть до закрытия сиди.

А выйдешь – как жирафы шеями,

Кивают тополи вдали,

И ветер воет над траншеями,

Которым труб не завезли.

Про осень

Как понятно всё и ясно

в этой солнечной поре:

был зеленым – станет красным

клен маньчжурский во дворе.

Будет он стоять, багряный,

пред щербатою стеной,

как солдат, зажавший рану

ослабевшей пятерней.

Про Петрова

В супермаркете после работы,

После праведно-грешных трудов

Выбирает балтийские шпроты

Николай Николаич Петров.

Посредине торгового зала

Свой мобильник пытает чудак:

– Вера, где ты? Куда ты пропала?

Я не в теме, чего тут и как.

Он не в теме, конечно, не в теме,

Потому что всю жизнь напролет –

То не то, то не так, то не с теми,

А хотелось бы наоборот.

А хотелось бы всё да с начала,

С банки шпрот, ну, хотя бы вот так:

– Вера, где ты? Куда ты пропала?

Человеку без веры никак.

Белая бабочка

(Из «Коллекции пустяков» Жуанито Овельи)

Порхающая

над зеленой травой

и желтыми цветами,

что она может?

Огонь погасить?

Нет.

Ветер прогнать?

Нет.

Тучи развеять?

Нет.

Только вернуть

улыбку

на мое лицо.

Соляные сады

(из Жуанито Овельи)

Крылья сложив

разноцветные,

Осень отдыхает

на берегу

Атлантического океана,

смотрит она,

как отдыхают

сады соляные.

Никто здесь больше не ходит

с лопатой в руках, чтобы путь открывать

лишней воде

из бассейнов глиняных в море.

Никто не следит

за нужным уровнем.

Никто не складывает

молекулы пота Мира

в кристаллы соли Земли.

Безработное Солнце

слоняется бесцельно по бассейнам,

словно по залам без стен,

по залам, где много всего –

воды, неба, облаков,

похожих на мысли

о щедром урожае соли

в будущем году.

В то время как урожай этого года,

горы соли, накрытые соломой

от дождя,

возвышаются рядом на берегу,

словно стога высоченные.

Грузно покачиваются

носатые лодки.

Отдохнув, Осень

расправляет крылья

и отправляется дальше на юг.

*  *  *

Вот и завершился праздник осени,

оголился пригородный лес,

словно из крутой винтовки Мосина

посшибали всю листву с древес.

Словно, понаехав с карабинами

попугать нестреляных ворон,

зацепили бедный куст рябиновый,

расстреляли непокорный клен.

Автономка

Январь. Морозно. В серебре

Две угольные кучи.

И все деревья во дворе

Как в проволоке колючей.

Дымит высокая труба,

Подчеркивая этим,

Что вся-то наша жизнь – борьба

На неродной планете.

Зачем, зачем в недобрый час

Обманчивые звезды

Заставили покинуть нас

Насиженные гнезда?

Здесь все иначе, все всерьез,

Порой трагично даже,

На леерах крутой мороз

Узлы морские вяжет.