№4.2022. Хисмат Юлдашев. Путь мужчины. Стихи разных лет. Перевод с башкирского С. Янаки

Хисматулла Хасанович Юлдашев родился 1 апреля 1957 года в Казахстане. После службы в армии окончил Литературный институт им. М. Горького. Работал редактором издательства «Китап», главным редактором ГТРК «Башкортостан», заместителем директора по репертуару Башкирского академического драматического театра им. М. Гафури, редактором отдела журнала «Агидель», директором Дома-музея М. Гафури. Трудился нефтяником в ООО «Башнефть-Добыча» в Западной Сибири. Автор пяти поэтических сборников. Стихи переведены на русский, турецкий, чувашский, казахский, эстонский, балкарский и другие языки. Член Союза писателей России и Союза писателей Башкортостана с 1989 года. Участник Международных фестивалей поэзии в Турции (2010), России (2015), Кыргызстане (2019). Лауреат премии им. Г. Саляма. Заслуженный работник культуры РБ.

 

Перевод Сергея Янаки

 

Хисмат Юлдашев

Путь мужчины

Стихи разных лет

 

ПОЭТ

 

Внимали мы речам чужбин...

А разуму не вняли.

И зову крови, как один,

Мы верить опоздали.

 

Оплачем тех, кого уж нет,

Убогих, нищих, сирых...

Ты верой в Истину, поэт,

Согрей, утешь, спаси их!

 

Что отдано на откуп злу,

Верни – во что б ни стало!

Вот эту глину и золу –

Твоей земли начало.

 

 

Зимнее утро

 

Объятье Запада с Востоком

Сжимает обруч ночи.

И снег скрипит так одиноко.

И хрустки слёзы почвы.

 

Восток и Запад…

Взят мой день

В неволю иль в объятья,

Пустою бочкой – дребедень…

Где ж вы, мои собратья?

 

Светает медленно… А мы

Спешим с рукоплесканьем.

Не внове нам терять умы,

Спасая их страданьем.

 

И мир казался бы светлей…

Но снег – так чист и честен!

И упадает пух с ветвей

Неслышимым известьем.

 

За белой дымкою вдали

Следы на ломком насте…

И к непогоде грудь болит.

И друга нет участья.

 

А снег ступает напролом –

Морщинкой лобовою,

И тень за скошенным углом

Грозится нам разбоем...

 

Идёт поэт. Что он хранит

Для дальнего далёка?

И век вослед ему глядит…

И вечность – одинока.

 

И череда несётся дней

К неясному ответу...

А снег идёт. И чем сильней,

Тем дальше до рассвета.

 

 

ТЕНЬ

 

Развёл костёр. А он швырнул

На землю тень мою.

«Ползи туда, – ей страх шепнул, –

Подстилку постелю!..»

 

Когда сойдутся силы тьмы,

Во мрак ввергая дни,

Эй! Будем стойкими, ведь мы

От света рождены!

 

Пока спокойная, как гладь,

Готовит силы ночь

И звёздная не дремлет рать,

Накапливая мощь,

 

И тень моя ко тьме прильнёт,

И звёзд прольётся дождь…

То, что её, беднягу, ждёт,

Коль от костра бросает в дрожь,

Какой и чей почёт?

 

Горит костёр. И тень скользит

К подлеску, вдоль скалы…

Так света пленница бежит –

Раба сражённой тьмы.

 

 

*  *  *

 

Станет сумрачной дорога…

Рассветёт когда-нибудь…

Далеко ли до острога –

До Сибири дальше путь.

 

Всё равно за поворотом

Ни души не разглядеть,

Кочки, ямины, болота,

Жить тебе иль помереть…

 

Жизнь – не танец вкруг колодца,

Даст такого кругаля!..

Где он только ни сойдётся –

Путь мужчины, путь коня.

 

 

В ПОЛЕ

 

Звезда змеиным глазом

Мне светит, не мигая.

Её узнаю разом

Я, глаз не открывая.

 

А коль взглянуть посмею,

Она лучи затеплит.

И я пойду за нею

В нехоженые степи.

 

Что ж, пропаду – не горе! –

Ищите ветра в поле!

Сибирское подворье

Меня не примет, что ли?

 

Я верю далям синим,

Как нищий ждёт наследства,

Уверую: за ними

Я повстречаюсь с детством...

 

“Признай меня, седого...” –

Отец с коня склонится,

И мать мне вверит слово:

“Пусть твой казан дымится!”

 

А с пастбищ звёздных чисто

Костры пастушьи светят...

И сусликовым свистом

Меня курганы встретят.

 

 

Корни

 

Вырываясь из глуби земли,

Расходилась кромешная сила,

Буря пальцы вкруг дуба сцепила,

Корни-змеи, шипя, поползли.

 

Надрывая натужные жилы,

Души вышли во мху и в золе,

Занялись грозовые распилы,

И весь мир содрогнулся во зле...

 

Не сбылась преисподняя воля,

Не избылись дубы, словно тля. 

Семя брошено, время – что поле,

Стал, как дуб, несгибаемый я.

 

Крона жизни раскидиста… Что же,

Крепок ствол и надёжен мой кров,

По корням под шершавою кожей

Жаркой вьюгой бурлит моя кровь.

 

 

Хисматулла

 

Брат моего родного деда

Пал смертью храбрых на войне,

Под Порт-Артуром...

Нет, бесследно

Солдата имя не избыть:

Хисматуллой мальчишке быть…

В нём каждый звук по нраву мне.

 

Уж сколько лет смотрю я в оба,

Чтоб к тёзке выверить свой путь, –

Везде Русланы, в их чащобах

Я заблужусь когда-нибудь.

 

Имён полно, и снова – чащи,

А мне опала и хула,

Один я пью хмельную чашу,

Ведь звать меня Хисматулла.

 

Я здесь, как перст, на всю округу,

Как одинокая скала…

Когда, скажи, найду я друга

Новорождённого, мулла?

 

Есть имена – натрёшь мозоли,

К тому ж с лицом сплошной разлад…

Я ж гляну в зеркальце, в трюмо ли –

Ну, прямо вылитый Хисмат!

 

 

Чувство земли

 

Конь яри́тся. Бьёт копытом.

Наседаю на коня.

Вся земля кругом изрыта,

Стонут ноги у меня,

Припечатанные страстно –

От земли не оторвать, –

Чтобы жить мне не напрасно,

Чтоб – с родной – не горевать.

Как вскачу я на гнедого –

Нараспашку грудь ветрам!..

Счастья много! Воли много!

Хоть дели напополам!

 

 

Конь мой

 

Слепни заморили коня

И жалят нещадно меня.

А рядом цветы на лугах

И бабочек трепетный взмах. –

 

Когда б только их торжество

Касалось коня моего…

Коровы безрогой худей

Гуляет молва меж людей:

 

Мол, вонь от шлеи да узды

От пота – ещё полбеды;

Мол, слаще заморских духов

Навоз, а его – будь здоров!..

 

Мой конь отгоняет слепней

Истерзанной кожей своей…

И сызмальства сердце навзрыд

За друга болит и болит.

 

 

КИРЗОВЫЕ САПОГИ

 

Жить бы мне, не знать мороки,

Да сносились кирзачи.

Я, признаться, не из робких,

Не из тех, кто трепачи.

По каменьям, по песочку,

От безбожной кутерьмы,

Получил я в них отсрочку

От сумы да от тюрьмы.

Вот такую же обувку

Я до службы признавал,

В них девчонку-незабудку

После танцев провожал.

И не дядя мне в наряде –

Сам их драил, весь в поту,

Чтоб стоять, как на параде,

На ответственном посту.

В них военный и нефтяник,

И строитель тоже в них,

Коль с умом – минуй торфяник,

Будто на перекладных.

Не готовят им витрину –

Мода ловит на живца…

«Далеко ль, – спрошу у сына, –

В них отцу до молодца?»

Кто готов перечить буре,

Правым делом – не взыщи! –

Тот по нраву и натуре –

Однозначно – кирзачи!

 

Нет, износ не без причины,

Нет, до срока – не вина…

Просто – есть ещё мужчины.

Значит, есть ещё страна!