№2.2022. Игорь Кириллов. Повернуло на холод. Стихи

Игорь Викторович Кириллов родился 1 декабря 1954 года в городе Красный Луч Ворошиловградской области. С 1976 года живёт и работает в Ханты-Мансийском автономном округе. Автор сборников «Письмена» и «Фрески». Член Союза российских писателей, заслуженный деятель культуры Ханты-Мансийского автономного округа – Югры.

Повернуло на холод

*  *  *

Морозец – как капустный лист.

Звенящий, свежий и хрустящий.

Он неподдельный, настоящий…

Он молод и душою чист.

Он как лихой казачий свист,

Мозги и тело леденящий.

Он весел, как всю ночь не спавший

На свадьбе сельской гармонист.

Как он вообще сюда попал

В предгорья строгого Кавказа?

Он стал своим мгновенно, сразу,

И всякий здесь его признал.

И покорилось всё ему:

Вершины горные и степи.

Покрылись тонкой коркой реки,

И звезды разрубили тьму.

Он был недолго, этот гость,

Затем ушел в свои пределы.

Снег нам оставил – белый-белый.

Рябины кисло-сладкой горсть.

*  *  *

Разлетелась тишина,

словно лопнула струна.

На боку лежать осталась

Перемёрзшая страна.

Ведь не голод, не война.

Вроде и сума полна.

Просто в сердце нету веры,

Как-то кончилась она.

Вроде, как родник иссяк –

Под копыта брошен стяг,

И стучат теперь копыта

То ли эдак, то ли так.

Каждый сам себе мастак –

Судит эдак, судит так.

А часы остановились –

Не слыхать: ни тик, ни так.

Каждый суслик – агроном.

А в речах – победы гром.

Говорит, мол, нет пророков –

Скоро новых заведём.

Новоявленный пророк

Обещает: «Дайте срок!»

Срок ему конечно дали,

Но и срок ему не впрок.

И всё время ходим мы

Как по лезвию беды.

Говорят: «На то Россия,

Нет у нас другой судьбы».

Я поэт

Я поэт,

А потому немного мистик.

Знак судьбы мне украшает

Лоб.

Тихий шепот облетевших

листьев

Вызывает чувственный озноб.

В немоте рубиновой рябины,

В темно-серой неге небеса.

В наготе,

Невинной и наивной,

Утопают древние

Леса.

Под ногами

Здесь, в Ханты-Мансийске,

Как ни наступай,

Не обойдешь.

Мистика забытых вечных истин.

Крик совы.

Осин ночная дрожь.

*  *  *

Из пушки я палю по воробьям.

А для чего палю, и сам не знаю.

Зачем хорей мне или, скажем, ямб,

Когда из пушки я палю

По воробьям и в добром здравии

При этом пребываю?

Да от такого выбора пути

Давно бы мне пора с ума сойти.

А я же – нет,

Я от восторга пьян.

Я водку пью и сёмгой заедаю.

Из пушки я палю по воробьям,

И сам себя за это уважаю.

Вот так, увы. Проходят дни мои,

А надо мной кружатся воробьи.

Самолепные дома

Самолепные дома, развалюхи, недотроги.

В них история сама расселилась у дороги.

Помнят посвист ямщиков эти низкие оконца,

Утром испокон веков в них заглядывает солнце.

И о тусклое стекло

Разбивался взгляд прощальный.

Время между рам текло,

Разбавляя звон кандальный.

В нём проклятия и плач.

Ветер дерзкий грозно воет.

Где-то узнику палач пятернёй глаза

Прикроет.

Узник в лица палачам

Перед смертью рассмеялся.

Смех тот слышен по ночам.

Он меж брёвен жить остался.

Где-то в недрах чердаков

Тех домов подслеповатых,

Что стоят во тьме веков,

Словно в чём-то виноваты.

Обрели они приют у обочины дороги.

Всё стоят, чего-то ждут.

Развалюхи, недотроги.

Если я не умру по дороге домой

Если я не умру по дороге домой,

Я, конечно, дойду до родного порога.

Мне бы только узнать, что порог этот –

Мой.

Это, в общем-то, всё,

А, по сути, не так уж и много.

Если я не умру по дороге домой,

Я останусь с одной

Из большого количества женщин.

Ошибиться нельзя, выбор делая свой.

Здесь играешь с судьбой.

Вот.

Ни больше, ни меньше.

Если я не умру, если все же

Домой попаду,

Жить сначала начну.

Этот мир, он, увы,

Бесконечен.

Буду поздно ложиться

И спокойно вставать поутру.

Буду честен, спокоен,

И в общем-то где-то беспечен.

Будет что рассказать

И о чём помолчать.

Я начну исправлять что-нибудь

В новом доме.

Стану жить-поживать

И друзей привечать.

Ладно, пусть не друзей,

Пусть хотя бы хороших знакомых.

И, однажды проснувшись,

Я пойму. Что мне не зачеркнуть.

Со стола не смахнуть

Весь мой путь и мои бесконечные встречи.

Всё со мной,

Мне бы только понять как-нибудь,

Что же было случайным,

А что стало пропуском в вечность.

Буду хлеб свой ржаной

Запивать я парным молоком.

И меня привечать станут храмы

В молчании строгом.

Это будет.

Конечно же будет,

Потом.

Если я не умру и дойду

До родного порога.

Весенние заморозки

Потянуло домой,

Словно птицу весной.

Тащит будто магнитом

К родимым гнездовьям.

Я брожу как безумный –

Больной ли, шальной?

Я боюсь, не найти мне

Родимых зимовий.

Зимник рухнул,

Раскис.

Некрасиво течёт,

Оголяя унылые рёбра лежнёвок.

И предъявлен ему

Неоплаченный счёт…

Плачет он по ночам,

Словно малый ребёнок.

И живёт в нём слепой и нелепый испуг.

Вдруг,

Да всё то, что было, да не повторится?

И глядит он с тоскою

Куда-то на юг.

Ведь оттуда летят быстрокрылые птицы.

Повернуло на холод:

С чего это вдруг?

Я почувствовал, что снова весел и молод.

Снова хочется жить мне в объятиях вьюг.

Повернуло

На холод, на холод, на холод.

Это к ночи, вчера

Вдруг задули ветра.

И подёрнуло льдом бесконечные лужи…

Значит, мы на прорыв двинем завтра, с утра.

Шансы есть,

Пусть не много, нам больше не нужно.

Мы пройдём, проползём

По знакомым местам…

Где по пойме, а где

Выбираясь на гривы.

Выйдем к дальним лесам,

Там горят небеса.

Там рассветы беспечны и малость

Ленивы.

А пока слышу я,

Как лютуют ветра.

И почувствовал, что снова весел и молод.

Можно спать безмятежно

Всю ночь, до утра.

Повернуло на холод, на холод,

На холод.