№1.2022. Ольга Полянина. Времена хрустят в суставах. Стихи

Ольга Анатольевна Полянина родилась 11 июня 1982 года в Уфе. Окончила исторический факультет БашГУ. Кандидат исторических наук, преподаватель. Автор сборника стихов «Пешеход» (2009). Публиковалась в журналах «Бельские просторы», «Нижний Новгород», «Сибирские огни», «Урал». Лауреат журнала «Бельские просторы» в номинации «Поэзия» (2016).

Ольга Полянина

Времена хрустят в суставах

*  *  *

Всё делаю в точности: воду ношу ведром,

Стираю постель и стелю

На первом, втором и опять – для себя – на втором,

Холод терплю, да какой ещё холод терплю.

Пора собираться домой – вон стоит на виду

(Всё видно, когда перечистишь добро),

Как в первоисточнике, кованный медью сундук,

А я за водой – и опять поднимаю ведро.

*  *  *

Ты и не видишь теперь, как я улыбаюсь.

А я улыбаюсь.

Лоб подставляю, как раньше плечо.

Температуру померяй мне, Родина, – не защищаюсь.

Только бы вовремя, только бы не горячо…

*  *  *

Захочешь жить и не найдёшь куда.

Здесь – никому из двух не нужен третий,

Здесь – трое без тебя и «больше никогда»,

А те и сами как большие дети.

Но если хочешь жить – отыщется простак,

Нетвёрдый в обязательных подсчётах,

И жить начнёшь. Уж так или не так,

Чего там плакать, маленький, чего там.

*  *  *

Я умный. Дед – тот был дурак,

Воображал себе маяк,

Таращась из-под кепки

На солнце и опять во мрак.

Смигнёт, закашляет в кулак

Позднесоветской лепки.

Не доработаешь, горя.

Вот я на всех смотрю, смотря,

Случится ли шумиха.

Мне до другого фонаря,

Что кто-то так и ходит зря,

Поскольку ходит тихо.

Зато вчера не повезло,

В ботинок листьев намело,

Я сразу не заметил.

Так ни души вокруг назло.

А деду было бы светло

И одному на свете.

*  *  *

Куда как хлопотно с собой.

На кухне у меня и в спальне вразнобой

Стучат часы и кровь толкают в такт

Одним, другим, а дальше просто так,

И было бы куда – как раньше – «отворить

Кровь», что стучит, пытаясь говорить,

Нет, вот опять уходит на штрафной

Большой и малый круг. И говорит со мной.

*  *  *

– Царапается, ждёт. Лечь не успеешь – встань.

Мог накормить кота хотя бы.

– Кот здесь, в ногах. Ты не закрыла кран –

И сразу о деньгах, как все вы, бабы.

– К нам лезут.

– Я кому велела, спи.

Вода бежит, отец сказал, вода.

– Вы все глухие. Дверь давно скрипит.

Там кто-то есть, они идут сюда.

Часы идут. Царапается век

И кинется ведь, если я не встану…

Потом приснится, как куда-то вверх

Мы лезем за водой к большому крану.

*  *  *

Где Боже левый, Боже правый?

Еще сжимается временами

Ладонь, которая под нами,

И времена хрустят в суставах.

Как горячо в такой горсти,

Где только защищённый горем

И защищён. Уже не споря,

Не требуя, чтоб отпустил.

*  *  *

Чуть заскрипит какая малость,

Под тапочком или сломалась,

А дёрнешься, что вот оно:

Пошли распахиваться дружно

Все двери внутрь и наружно

И ставни с ними заодно,

Куда трезвонил, бил, стучался,

И вышло к дураку начальство,

Вписало наши имена.

Такой сквозняк начнёт беситься,

Оглянешься, за что схватиться,

А рядом дверь – ещё одна.

Теперь не то, что взять и стукнуть –

Ждать испугаешься, аукнуть,

Вдруг не забили запасной.

Пусть не допелось, не сплясалось…

Нашлась заколка, не сломалась.

И есть хоть что-то за спиной.

*  *  *

Не то чтобы безвидном, но пустом.

На берегу, когда бывает случай,

Донашиваю сердце и пальто,

Не берегу для лучшего, для лучших.

Потом пугаюсь – ровно посреди

Камней и птиц, так вовремя не певчих,

Что постучат, а не стучит в груди,

Ко мне придут, а выйти будет не в чем.

А там окликнет медленно вода

По именам, как будто все знакомы…

И тороплюсь ходить туда-сюда.

Запоминай: я не бываю дома.

*  *  *

Пребыватель мира сего, прибытель

«С краткосрочным рабочим ви…»,

Что я рвусь-то, как шарик с нити,

Как из детства, как от любви?

Неужели ни гор, ни пляжа,

На обзорную – и в отель,

Что ты дома потом расскажешь,

Покоритель больших земель?

Неужели мне день за ночью

В номер – книги, цветы, еда?

Повтори-ка ещё: «с рабочим».

Значит, было зачем сюда.

А заглядывать за пределы,

Выворачивать, бередить…

Вот увидишь, не в этом дело.

Вот вернёшься, тогда гляди.

*  *  *

Всё думал: вот чушь, нелепица,

Никак не могу привык…

Гоголевская шинель истреплется,

Китайский ли пуховик.

Комедия, знаешь, прямо:

Как деньги, копить мечту.

Выяснилось, что я тот самый –

Маленький. И не расту.

*  *  *

На дне без дна, в той минус пустоте

Бассейна из неправильной задачи,

Где ты остался старшим из детей,

Ты, ты – и ничего не значат

Сиротский страх, сиротская тоска.

Тебе – водить. В бассейн, на танцы, в люди,

Пока они не вырастут, пока

Ответ сойдётся, и вода прибудет.

*  *  *

Что значат все большие реки,

Когда мне снова надо в греки,

И снова волок впереди.

Что могут тоненькие веки –

Как против солнца – против века,

Который на меня глядит.

*  *  *

…что пел и пел и хлеба ждал взамен

не самых популярных песен.

…что наловчился, что уже смирен

и даже смирен при обвесе.

Ненарушаемый режим

душой испуганного тела.

…что поприще иду с чужим

проворней, чем ему хотелось,

быстрее, чем идёт он сам,

пока не встанет берег

(песок хотя бы, паруса),

пока не встану перед

горящим в лампочках кустом.

Ни воскресению, ни чуду…

Прости мне, есть там кто,

я больше так не буду.