Надежда Александровна Келарева родилась 4 августа 1998 года в Онеге Архангельской области. Окончила филологический факультет в Северодвинске, студентка магистратуры СПбГУ (направление «Филологические основы редактирования и критики»). В 2020 году заняла II место во Всероссийском конкурсе молодых поэтов «Зеленый листок» и вошла в шорт-лист Национальной молодёжной литературной премии
Бесконечность внутри квадратика
А о чем мы с тобой говорили? Не помню.
А сегодня во рту несъедобная вяжет кашица,
Холодильник гудит, и вокруг ничего живее.
Мой словарный запас, под размерами пауз сплющенный,
Запускает в мозгах из нелепых идей конвейер.
Ну а что, если прыгнуть на стол,
Взять помаду и вывести красным на блюдце глаз,
Мы не чувствуем точка ком.
Так о чем мы с тобой говорили,
Размышляли о смерти, выращивали фиалки,
Забывали на окнах копейки и зажигалки
И кричали стихи ночью в форточку коммуналки,
Говорили: «Мы есть слова».
Состояли из рифм, из строчек,
Босиком танцевали на пляже и у обочин,
Надевали чуднЫе плащи, протыкали мочки
Но под кофтами что-то царапалось и кололось,
Образуя ноябрьскую грязь, пустоту и морось.
Попытаешься вытащить – и потеряешь голос.
Может, это и есть талант?
И летел на тетрадь в полшестого утра окурок,
Оттого, что стучались годами в литературу,
Раздевая себя от тоски, от безумья, сдуру
Студент царапает в обшарпанном лифте общаги
И столько надежды в этих словах,
И так приятно их повторять.
Особенно на первом курсе филфака.
А в это время какой-то человек выходит на площадь.
И он сам себя не поджигал.
Человек кричит: «Посмотрите, как куртка плавится!»
Публика кричит: «Как красиво и зрелищно!»
И никто не кричит: «Вызывайте скорую!»
Только подходят к нему и думают:
«Можно мы постоим рядом с тобой?
Посушим свою промокшую одежду рядом с тобой?
Погреем свои озябшие руки рядом с тобой?
У нас ведь тоже нет дома».
Ни огромных волдырей на шее,
Улыбнется и скажет: «Знаешь,
Если хочешь превратиться в рукопись».
Тем, кто так и не зазвучал
По соседству сидели с Довлатовым, Бродским, Битовым,
Обсуждали стихи, говорили о личном, чокались,
Охлаждались на улице, выйдя из душной комнаты,
И горели своими неизданными рассказами.
Сочиняли стихи, ожидая пусть не принятия,
Но возможности стать напечатанными и громкими.
Не сейчас, через время, когда-то, когда получится,
А эпоха решила, что быть вам всегда беззвучными.
Нарекла третьим сортом и сделала незаметными.
Но зато ваши мысли не выложат в пошлом паблике,
С неуместной картинкой, с бессвязным потоком комментов,
Ваши лица никто не увидит на кружках/стикерах,
И фанаты толпой не пойдут у могилы фоткаться.
Хорошо, когда верится, плачется и щемит,
Превращают в обломки вещи,
Каково это, думать: «Пожалуйста, обними?»
И пожухлой травой, над которой кругами ворон,
И стоит на нуле ежедневно температура.
Видно, важное что-то не вычислил, не просек,
И, конечно, ты можешь бежать, черт-те что крича:
«Я устал, я уснул, я не выдержал и зачах!»
Чувства стерлись, слежались, как смятый в кармане чек.
Вот только вопрос: «Зачем?»
Я сижу, а вокруг песочница,
И песок никогда не кончится.
Я иду, но повсюду статика.
В ухо шепчет тоска зубастая:
40 лет по пустыне шастаешь,
40 лет по песку фанатиком
Мимо рук, разговоров, глупостей,
А песок никуда не денется.
Что имеешь ты, красна девица?
Я ложусь, и пространство сыплется
На бессонницу и бессмыслицу.
Я встаю, а вокруг песочница.
Потому что когда-то мы жили с тобой в горах
И имели бунтарский дух и горячий нрав,
Плавя солнце затылком, ловили ветра в рукав,
Жгли ночами костры, пели хором и пели врозь.
Сохранить дух мятежного края в лихом «авось»,
И теперь мы сидим в тесных кухнях, едим борщи,
Носим брюки со стрелками, галстуки и плащи,
Нас так мало среди разговоров, имен, вещиц,
Но случаются странные теплые вечера,
Вспоминаются лица, привычки и номера
Тех, с которыми тысяча слов до семи утра
С кем бродили по крышам, как будто по склонам гор,
И шутили о грустном потерям наперекор.
И внезапно становится радостно и легко.