Игорь Викторович Кириллов (литературный псевдоним – И. Северский) родился 1 декабря 1954 года в городе Красный Луч Ворошиловградской области. С 1976 года живёт и работает в Ханты-Мансийском автономном округе. Автор сборников «Письмена» и «Фрески». Член Союза российских писателей, заслуженный деятель культуры Ханты-Мансийского автономного округа – Югры
Ночь взорвана, броском рассечена.
Как булка хлеба черного разломлена.
Все по боку – что прожито и пройдено.
В судьбе зияет рваная дыра.
Зияет в небе черная дыра.
Была звезда, и вот ее не стало.
Теперь – ты приложение к Уставу
И жить тебе возможно до утра.
Что ж? До утра, так значит до утра.
Ты остальных не лучше и не хуже.
Мощь сочетания «мужчина и оружие»
Измерена лишь тяжестью утрат.
Измерена лишь горечью утрат
Испепеляющая горечь поражений.
Но ты в строю, и нет иных решений.
Сам черт тебе ни сват, да и не брат.
А ты солдат, и за тобой страна.
Она зачахнет без твоей отваги.
Хмельным азартом выброженной браги
Ночь взорвана – броском рассечена.
Ночь взорвана – броском рассечена.
За мной пыхтит надежда человечества.
Нет, нет – не будет мертвых,
Все впереди – беда, вина, война.
Он водил караваны по рекам отважно.
Он и дальше б водил, когда бы не пил.
Но сказали ему очень строго и важно,
Что карьеру свою он вконец загубил.
До печёнок, сказали, достали попойки.
С ними яростно борется нынче страна.
А один – очень страстный прораб перестройки
Заявил, что его не спасут ордена.
Мол, не вспомнит никто про былые
Да и всё остальное сегодня не в счёт.
Он молчал, вспоминал, как полярная вьюга
Льдом со снегом безжалостно щёки сечет.
Говорили ещё, ну а после – списали.
Запретили на мостике быть – вот беда.
Даже жить разрешили и пенсию дали.
И друзья утешали – наплюй, не беда.
Наплевал, бросил пить, только всё ненадолго.
Часто видел во сне, как за бортом
Камень в омут упал и навеки пропал,
Разошлись лишь круги по воде.
Это что, в самом деле большая беда?
Не понять ни тебе и ни мне.
Жил себе не тужил, людям он послужил.
Впереди был всегда и везде.
А за что же он голову честно сложил?
Не узнать никогда и нигде.
Кто-то взял ненароком с дороги столкнул.
Он скатился – покорен судьбе.
Где на дне водоёма он тихо уснул?
Не понять ни тебе и ни мне.
Наша жизнь – это омут бездонный, крутой.
Не успеешь сказать «А» и «Б».
Знаем мы – уготован нам вечный покой.
Беспросветная старость стучится в окошко.
Дети были, обоих сожрала война.
В тишине ордена серебром отливают.
Возле печки затихли сухие дрова.
Очень редко бывает – её навещают.
И подарки подарят, затем – тишина.
Тишину не взорвёт детский радостный
Нет таких, кто бы бабушкой мог бы назвать.
У неё никого нет на всём белом свете.
Нелегко с этим жить, тяжело умирать.
Просыпается ночью, не спит до рассвета.
А с рассветом не знает, чем руки занять.
Всё стоит у калитки, молча просит совета.
Но не сможет никто ни помочь, ни понять.
И таких, как она, очень много в России
Безутешных, увы, престарелых сирот.
Не помогут слова и законы бессильны.
А беда притаилась у наших ворот.
А в вагончике полог пред дверью и печь,
Очень хочется взять и на койку прилечь
Да под голову сунуть ладонь.
Час-другой с удовольствием смачно поспать
Да спокойно потом покурить.
За порогом ядрёной кедрой подышать.
Но, увы, нам пора уходить.
Что ж, на точку нам выбраться надо к утру,
Обогнув в нужном месте урман.
Подготовить площадку под выгрузку труб
И на зверя поставить капкан.
Дел навалом и, видимо спать не прилечь.
Мы там свой развернём городок.
Также будут вагончик, и полог, и печь
С ярким, жарким и ярым огнём.
Но и там мы задержимся вряд ли с тобой,
Наш удел – уходить от тепла.
Родились мы под яркой Полярной звездой,
И зовут нас большие дела.
Наше счастье у нас в рюкзаке, за спиной.
И не многие смогут понять –
Почему же его над своей головой
Никому, кроме нас, не поднять.
Смерть ехидно кривит губы.
Что тут скажешь – ей видней.
Всех мечтал ты приголубить.
Долгим путь последний будет.
С первых до последних дней.
Душу рвёт напев печальный.
Смерть – она большой начальник.
Кто же может спорить с ней.
С ними нам не расстаться.
Будут вестники жарких ночей соловьи.
А ещё потаённые мысли свои.
Да нежнейшие песни волшебной свирели,
Да восторги безумные ранней весны.
Над своей непутёвой судьбой.
Не спеша уходить, уходя оставаться,
А оставшись, кого-то вести за собой.
И когда этот кто-то проползёт по болотам,
Не замёрзнет, не сгинет и путь свой найдёт.
Вот тогда, может быть, наша страсть и работа