Егор Парфёнов (Георгий Николаевич Гопиенко) родился 18 мая 1958 года в г. Усть-Катаве
Челябинской области. Окончил МАТИ им. К.Э. Циолковского, инженер-металлург. Автор книги
«Санкт-Петербург. 365 посвящений». Живёт в Уфе. Директор издательства «Вехи»
Гулкий закат нынче сам на себя не похож.
Брызги лучей наполняют продрогшую землю.
Я не волшебник. Я мелких чудес не приемлю.
Крапинки грусти в полнеба – получится дождь.
Месяц, сокрытой державы таинственный вождь,
Из сундука в небеса рассыпает эскудо.
Блеск их хорош, только мир дожидается чуда. –
Лучше всего у меня получается дождь.
Я понимаю, я в кухню небесную вхож:
Надо смешать, непрерывно мечтая о чуде,
Два компонента в чистейшей воздушной посуде –
Грусть и лучи. – Иногда получается дождь.
«Простите» сумрачным дворам,
И по дуге прямой – до брега;
Нежданны звуки, чуть слышны,
В слух обратиться сердце просит;
С какой-то странной стороны.
Строфы последней полстроки
Мне шепчут: «Всё не так уж скверно!»
Ты в бесконечности, наверно,
Здесь не тир и спроса нету:
Невзначай попал в планету
Ей, наверно, очень больно
Старшина сто раз твердил.
Докружилась. Ком в гортани.
Поздно. Стихнуть бы огню –
Меня давно на свете нет —
Последний шаг. Застыл момент.
И фронтовой корреспондент
Разлёт земли, осколков град
Пускай лица не разобрать,
Привет, браток! Неужто – ты?
Там перемат, там дым и зной,
Ветер косит, и косит, и косит;
Ратный подвиг – его естество.
Началась операция «Осень»;
Он расправится с жёлтой листвой.
Туч движенье, движенье, движенье;
Фронт прошёл через наши сердца.
Перелесок попал в окруженье
И засыпал листвой озерца.
Вновь редеют, редеют, редеют
Лишь рябины отчаянно рдеют —
Их не могут сломить сквозняки.
Их знамён отражённая дерзость –
В каждой капле, на каждом кусте;
Это кровью написана верность
Красоте, красоте, красоте.
Где миров – считать страшно.
Век шагай, но всё – эллипс;
Моё счастье – в потёмках,
Вздохнула синева, и над равниной спящей...
Вздохнула синева, и над равниной спящей,
Как с ветром по весне невидимая нить,
Проносятся слова: всяк ищущий – обрящет. –
И этого порой достаточно, чтоб жить.
Нас учит блеклый век на тысячном примере:
Трудись, перемогай – глядишь, и Бог подаст.
И этого порой достаточно, чтоб верить –
В везение, в себя, и кто во что горазд.
Лишь тоненькая нить – как вышний суд природе,
И пульс, живая мысль – внезапно и бегом:
Достаточно любить! – а прочее приходит.
Да пусть и не придёт – нет дела до того.
Плыл свет над оркестровой ямой мая.
Симфония вела по залу дрожь.
За до диез ушла зима, хромая.
И, серебристо палочку вздымая,
Услышал Бог, что этот май хорош.
Увидел Он, что звучный месяц зелен
И под сурдинку прорастает рожь,
Что яблоневым сном рояль отбелен,
А нежный лес чарующе-свирелен… –
И тёплым взглядом молвил: «Май хорош!»
…Виолончель ведёт ветров боренье,
Желтеет симфоническая дрожь.
Бог смотрит на осеннее творенье.
И – к золоту смычка прикосновенье,
И – памятное: «Как же май хорош!»