Лилия Миннигалимовна Кликич родилась в 1954 году в с. Учалы Учалинского района БАССР. Доктор экономических наук, профессор Башгосагроуниверситета. Автор нескольких сборников стихотворений, публиковалась в зарубежных, российских и республиканских изданиях. Лауреат Первого республиканского конкурса «Слово» в номинации «Мастер поэтического слова», лауреат двух республиканских конкурсов поэтических переводов, победитель нескольких сетевых поэтических конкурсов
Они не увидятся этой зимой.
Собрались в составы вагоны,
И поезд уехал, по счету – восьмой,
И профиль в квадрате оконном...
Паучья ажурь серебрится в углу,
Так пусто и холодно в доме.
Не греет камин, накопивший золу,
И снимки застыли в альбоме.
Надежда слабеет с вопросом – когда?
Для встречи найдётся ли случай?
Но каждый из них в новогоднюю ночь
Бокал поднимает за встречу,
За чудо, которое сможет помочь,
Подарит минуту ли, вечность?
И чудо свершится, и сложится год,
Закружится в вальсе планета,
Камин запылает, весь дом оживёт,
Они ещё врозь на холодной Земле,
Но время рисует прямую...
И он и она на оконном стекле
Выводят «люблю» и «целую»…
Снова бушуют в наших краях бураны.
Выйдешь за дверь, причудой весны – сугробы.
Спит на ступенях белый верблюд двугорбый,
А у ворот ночует косяк джейранов.
Снятся ночами солнце, пески пустыни,
Всё потому, что нравы ветров порочны.
Хочется лета, тепла, не зимы бессрочной.
В снежных барханах скоро душа застынет.
Чаю попить? Да надо бы счистить накипь.
Зимняя лень во мне обрастает тиной.
И за окном – не лучших времён картины,
И на экране – не лучших эпох знаки.
Утром опять придётся большой лопатой
Прочь отгонять заснеженный сон верблюда.
Спящих джейранов тоже бужу, но чудом
Март соберёт их в новый сугроб горбатый.
Снова ворона летает над домом,
Силой предчувствия птица ведома –
Каркает смачно и жирные перья,
Нет, не усну до рассвета теперь я,
Бросить бы камень в тревожное небо,
Жить без любви – это так же нелепо,
но жизнь должна продолжиться,
взлетишь к вратам Вальгаллы,
В недолгих просветах предутренних снов,
На самом излете осеннего сплина
Мне грезятся лес и колонны стволов
Могучих деревьев, почти исполинов.
Доверившись чувствам, иду меж столбов
По тонким прожилкам лучистого света
И вижу газона пожухлый покров,
Едва уцелевший от знойного лета.
Я к свету тянусь, чтоб скорее дойти
До призрачной сцены с открытым роялем,
Вдруг, белую стаю вспугнув на пути,
Стою, зачарованно: где это? Я ли?
Чуть слышно адажио нашей любви
Не ты ли играешь так нежно и чисто?
Какой композитор сумел вдохновить
На сольный концерт моего пианиста?
И чей инструмент очутился в ночи
На жёлтой траве? И душа зазвучала...
Как раньше, смеётся, от счастья кричит,
Всего лишь за миг до рассветной печали.
Слепнем, но делать нечего,
Может взглянуть по-новому,
Когда наступит час расплаты
Когда наступит час расплаты
Хочу, чтоб гробовщик не лапал
Им далеко до совершенства,
Но пусть живут своей судьбой,
И, лепеча о доле женской,
Умчатся с кладбища гурьбой.
А что там будет, я не знаю.
Быть может, дочь моя родная,
Издаст стихов тяжёлый том?
А может быть, издатель строгий,
Насупив брови, скажет: нет!
Скупую душу можно ль тронуть?
Но если тот, кому писала,
Прочтя их, скажет: вот так да!
Я буду знать, что состоялась
Судьба стихов моих тогда.