Владимир Валериевич Кузьмичёв родился 17 июня 1966 года в Ялте; с семидесятых годов живёт в Уфе. Резидент московского клуба юмористов и сатириков «Чертова Дюжина», уфимского клуба авторской песни «Белый ворон». Член Союза писателей России и Союза писателей Башкортостана. Победитель и дипломант нескольких всероссийских поэтических конкурсов. Публиковался в международных литературных альманахах «Чувства без границ», «Золотая строфа», «Русский смех», в журнале «Бельские просторы», в газетах: «Литературная Россия», «Литературная газета», «Независимая газета» и др. А также – во множестве коллективных поэтических сборников, в юмористических журналах. Лауреат Всероссийского фестиваля «Русский смех», лауреат журнала «Бельские просторы».
Учёные обнаружили связь между высоким интеллектом и любовью к черному юмору. По результатам исследования, которые были опубликованы в журнале Cognitive Processing, выяснилось, что черный юмор любят люди с высоким интеллектом. Кроме того, любители мрачных шуток не агрессивны и эмоционально устойчивы. Те же, кому подобный юмор не по душе, показали противоположные результаты. Мы ничего не можем утверждать, а лишь предлагаем подборку чёрного юмора. Тьфу, тьфу, тьфу! Поехали!
Сосулька с крыши рухнув вниз
Пробила дворника насквозь –
Смерть набросала свой эскиз,
Где жизнь и плоть отныне врозь.
Бывает так... Пришла беда,
Померк в мгновенье белый свет.
Сосулька – мёрзлая вода...
Бригада скорой... Шансов нет.
Ночная смена, серый морг.
Прозектор вскрыл остывший труп...
Он месяц март терпеть не мог
За то, что тот на жизни скуп.
Журнал... Графа... Служебный долг...
И тут прозектор впал в восторг,
Он написал: Пришла весна!
Был не дурак поесть, поспать.
А сытый он любил мечтать.
Мечтал когда-нибудь создать
Особый сорт других людей.
Такой, что... вкус не передать,
Лет двадцать так тому назад
Из тьмы плацкартного вагона,
Ступил мальчишка на асфальт
Небрежно-пыльного перрона.
Такой, как все вокруг, – лимитчик,
А впереди ждала Москва...
Он вдруг достал курить и спички,
Шагнул неспешно, дым пустив
Под свод столичного вокзала.
Туман возможных перспектив
Витал прозрачным покрывалом.
Он шёл к метро в большой толпе,
Прошлись два раза по ноге...
Удрать подальше с непривычки,
Стал ненавидеть москвичей,
Не приглянулись и москвички.
Но жизнь берёт своё везде –
Прошли года, притёрли в меру,
Он приспособился к Москве,
Москва почтила же карьерой.
Фундамент первых юных чувств
Как пепел жизненных историй –
Он с той поры вошёл во вкус
И возглавляет крематорий.
Он вдруг достал курить и спички...
Не приглянулись и москвички.
И длинный чёрный балахон.
Костяшки пальцев побелели
Пришла и встала у постели,
И подло ждёт, когда усну...
А может быть, она в шинели
И в паре стоптанных сапог.
От дум бессонных и тревог?
И жизни прожитой страницы
Мелькнут с азов до седины...
А может быть, она незрима,
Но час свой ждёт неумолимо,
Как это странно ни звучит?
Она приблизится неслышно,
И встречу с ней не превозмочь,
Затем посмотрит, как всё вышло,
И в тишину умчится прочь...
А может, зря о ней всё это:
Тоска, безмерная печаль...
Быть может, с ней не канешь в лету,
И жизни «там» нисколь не жаль?
Она придёт к тебе помпезно,
Под звук божественных литавр
И пригласит игривым жестом...
Кто знает, может, я и прав.
---------------------------------------------
Пришла однажды… вся такая...
На юбке рюшечки. В бантах.
Воздушный шар в руках. Икает,
В дверях не в такт танцует вальс.
Муж храпит – не сильный ужас.
Она смотрела на красу ночного неба –
В мечтах о счастье женском на земном пути.
Звезда упала вдруг. Она шепнула: Мне бы...
Но, загадав, не поспешила отойти.
С другом взвыли мы в парилке бани –
«Адский» жар без всякой аллегории.
Банщик признавался после: Парни,
Я работал раньше в крематории.
Меняет время чувства зятя к тёще –
Приводит к равновесию, к порядку.
Общение в семье намного проще...
Достаточно покрасить ей оградку.
Сидят бабульки у подъезда,
И как-то тихо. Вроде пусть,
Но мысли странные полезли:
А может быть... проверить пульс?
Жизнь изначально не в меру сурова –
Истину видно в примере из быта:
Если нашёл ты на счастье подкову,
Стало быть, кто-то откинул копыта.
Мост. Я пустить собрался бульки.
Уже прощальный бросил взгляд –
Вдруг: «Стой, милок! – кричит бабулька. –
Вот, прихвати с собой котят...»
Серые будни эксперта – ужасные,
День изо дня могут длиться годами.
Но побеждает их чувство прекрасного –
Труп он обводит цветными мелками.
Когда на кладбище, то в дрожь
Кресты бросают только трусов,
Ну где ещё так много плюсов?!