Яна Савицкая родилась 21 сентября 1999 года в Уфе, в данный момент живёт в Москве и учится в МГУП имени Ивана Федорова. Состоит в бирском поэтическом объединении «7-й маршрут». Неоднократно становилась лауреатом и победителем таких конкурсов, как «Уфимская куничка», «Мяуфест», проект «И творчество, и чудотворство» и др. Награждена дипломом победителя в «студенческих семинарах» Молодёжной программы XV съезда Союза писателей России.
Гнёт апрель дождевые линии,
Задыхаясь от будничной пыли,
мы друг друга тушили пыл.
или кто-то другой нас жёг?
Что бы ни было мною сказано,
что бы мне ни сказал другой,
в каждом слове, с тобой не связанном,
неизменная связь с тобой.
Что бы ни было нами сделано,
сколько б мы ни встречались раз,
мы запомним друг друга первыми…
только время забудет нас.
Апрель в Москве возник как чьи-то руки,
которые с усмешкою сказали:
«ты не любил весну из-за разлуки
с московскими апрельскими слезами
и с чьим-то смехом от тепла. Послушай,
а то не твой ли смех? Не ты ли, громкий,
шальной, как в детстве, брезгающий сушей,
ступаешь в лужи и не терпишь пробки?»
И правда ты. Очищенный, бесстыжий,
хватаешь за руки апрель и веришь людям
и думаешь отчаянно: а мы же,
наверное, за что-то это любим.
И верно ты. Остывший (ну а как же,
давно не создавал себе кумира),
готовый принимать любую тяжесть
встревоженного чувственностью мира.
И точно ты. Уверенный, как будто
сумевший до конца себя узнать,
пришёл домой и понял: это утро,
Правда в первых касаньях «вдруг».
Сладко искренни непризнанья,
Полслога – и голос хрипит,
Полслова – и кажется – хватит.
Не нравится ей, ревнивой,
Что, слившись с листом, полночи
Я, быть может, эскиз поэта
(и мне все почему-то об этом
первым делом сказать хотят).
Я, быть может, синдром простуды
В распорядке чьего-то дня.
Я, быть может, всего лишь шорох,
Не коснувшийся ваших лиц.
Но кто знает, а вдруг я порох,
Вдруг надежда и страсть убийц?
Вдруг для бабочки я – сутки,
Вдруг я свет от настольных ламп,
Вдруг я крыша собачьей будки,
Вдруг на чьей-то груди шрам?
Вечер субботы – преданный,
липкие взгляды с меткостью
В вечер субботы редкость –
трезвость. «Поддайте газу, –
деньги сжимает в го́рсти, –
чтобы скорей до полночи».
Вот и время садиться в поезд,
и перрон безучастно смолк.
Будто кто-то писал повесть,
Города мимо нас скользят,
проводница в бесцветной форме,
беспокойно взглянув назад,
точно знает: нетрезво, пошло
пассажиры начнут под ночь
говорить меж собой о прошлом,
Во мне нелепой дочерью обиды
взрослеет зависть. Знал бы кто,
как я, свои слагая рифмы,
Пишу любя: «Мой милый мальчик»,
вы мне ничем не отвечайте –
Я вновь без вас, всё потому,
что вы ни словом, ни движеньем,
ни о любви, ни о сближенье
не посвятите мне в ответ.
смотрюсь нелепо и смешно?
Гордитесь, если в них красивы,
поверьте нежности тех строк,
что вам влюбленно посвящают.
писать о тех, кто восхищает.
Ты говорил: «Чертовски быстрые облака»
И даже дома в поблёклостях потолка,
Плывут, плывут бесцельно куда-то
Я говорила: «Ты мне родной»,
Роднее мы просто быть не можем.
Но вот он, опять тот же летний зной,
А мы друг на друга не смотрим, сложно.
Нам говорили: «Как брат с сестрой».
Наверно, мы были очень похожи.
Знаешь, у облаков под запретом застой,
Каждый вечер готовлюсь к встрече.
Каждый вечер, но где и с кем?
Может, завтра, а может, позже,
Но, конечно, когда-нибудь
Этих встреч непростую суть.
И сейчас в чьём-то доме, правда,
Кто-то так же под звуки ночи
Жаждет встреч и не хочет «завтра»,
Отчего-то волнуясь очень…
Вечер падал на сизый город,
глухо билась о нас тоска,
поднялись на восьмой этаж,
(новогодней тревоги страж)
хмуро смотрит на наши лица,
мы закрыли входную дверь.
в жадный зев голубой кружки
стукнув, пали очков дужки.
Ты не любишь горячий чай.