№9.2022. Владимир Чакин. Рейтинг Чакина

Владимир Чакин

Рейтинг Чакина

В коротком списке литературной премии «Большая книга» за 2022 год – десять художественных и документальных романов, авторы Павел Басинский («Подлинная история Анны Карениной»), Сергей Беляков («Парижские мальчики в сталинской Москве»), Алексей Варламов («Имя Розанова»), Дмитрий Данилов («Саша, привет!»), Олег Ермаков («Родник Олафа»), Руслан Козлов («Stabat Mater»), Афанасий Мамедов («Пароход Бабелон»), Анна Матвеева («Каждые сто лет. Роман с дневником»), София Синицкая («Хроника Горбатого») и Гузель Яхина («Эшелон на Самарканд»). В моем обзоре представлены пять произведений из списка, ранее был прочитан и отрецензирован роман Гузели Яхиной. Итак, шесть из десяти, делайте ставки, господа!

Выбор для прочтения практически случаен. Однако и шесть прочитанных произведений дают представление о тенденциях российского литературного процесса: это псевдодокументальность (завязка на историческом событии, личности, литературном произведении) и магический реализм. Классическим романом или модернизмом любого вида здесь даже и не пахнет.

Общее впечатление от прочитанного, прямо скажем, не очень. Все-таки ставлю на Анну Матвееву, ее роман наиболее гармоничен, завершен и производит цельное впечатление. Руслан Козлов – второй по рейтингу из прочитанного: такое, безусловно, нужно писать, но все же глобальность поднятой темы не спасает неглубокую вспашку.

Дмитрий Данилов

Саша, привет!

Роман, 2022 г.

Намеренно выхолощенный, телеграфный стиль – это первое, что бросается в глаза. Раз так, начинаешь искать глубокую философию в телеграфе и, к сожалению, не находишь. Аллюзии к современности поверхностны и смешны. Приговор суда на смерть за связь с несовершеннолетней (возраст совершеннолетия установлен 21 год), причем по взаимному согласию, вызывает внутренний протест своей бредовостью. Хотя понятно, автор намеренно вызывает в нас это чувство.

Пронзает судорожная мысль: ого, да здесь мой любимый абсурд! Хорошо, если бы оно было так, однако, получается, далеко не совсем и не во всем. Оказывается, большая часть текста реалистична, как бы даже псевдодокументальна, однако, где система (по Лотману она обязательна, иначе энтропия, а не художественное произведение)? Нет единой системы, есть всего лишь мешанина эпизодов, идей, не прописанных толком характеров. А нет системы, значит, нет и гармоничной суперпозиции подсистем, в чем как раз и состоит суть и, соответственно, цельность художественного произведения искусства. Поэтому это все же никак не «Приглашение на казнь», где абсурд царствует и процветает в самом что ни на есть чистом виде да еще в n-й степени.

Хорошо, представим, что учреждение для умервщления приговоренных к смерти – это модель жизни, как, вероятно, автор и задумывал, а Саша (имя крупнокалиберного пулемета с разрывными пулями, который стреляет вам в спину во время начала прогулки и приносит мгновенную безболезненную смерть) – это в предельно утрированном виде судьба, которая может сработать для каждого из нас, людей, в любое мгновение (например, кирпич на голову с последнего этажа небоскреба или заражение лихорадкой Эбола после перенесенных трех инфарктов и двух инсультов на фоне хронических гипертонии и малокровия). Автор моделирует, как в подобном случае поведет себя герой. То есть моделируется подчеркнутая, форсированная неизбежность смерти. Вспомним фильм «Достучаться до небес», там два героя, узнав о своих смертельных диагнозах, решают в оставшееся время реализовать мечты, которые до того не успели осуществить. И вопреки всему достигают целей. Что-то в подобном плане было и в сериале «Во все тяжкие». В этих фильмах люди просыпаются и начинают действовать, чтобы успеть, что весьма похвально и вызывает сочувствие и симпатию.

У нас же герой, несмотря на то что человек образован и развит, филолог, интересно читающий лекции студентам и пользующийся среди них популярностью, очень быстро скисает и фактически смиряется с уготованной судьбой. Вся его тяга к свободе сосредотачивается лишь в ностальгических взорах на живущую рядом своей обычной жизнью Москву и двух робких попытках сбежать из заключения (к слову, в заведении либерализм: иди куда хочешь и когда хочешь, все равно найдут и вернут элементарно). Хорошо, сделал герой одну попытку сбежать, закончившуюся неудачно, так зачем тупо лезть на очевидный рожон во второй раз? Плоская мотивация к действию, нет фантазии, а жаль.

Вся ожидавшаяся духовность героя выливается всего лишь в примитивный просмотр соцсетей и ведение блога о пребывании в тюрьме в качестве смертника. Убого и обидно для филолога.

Вообще, подобная ситуация стандартна в литературе, вспомним даже «Зеленую милю» Стивена Кинга. Так, раз ситуация и конфликт стандартны, автору нужно было приложить немалую фантазию, чтобы представить ее в оригинальном, своеобычном ракурсе. Все общение героя с внешним миром – лишь звонки жене (практически бывшей) и истеричке-матери, которые настолько банальны, что и говорить не о чем. Пустота общается с пустотами, и ни пенни больше. Но зачем это для нас в очередной раз декларировать, мы и так прекрасно осведомлены, что мир идет к распаду. Автор смирился с этим и ткнул пальцем в небо.

До последнего надеялся, что хотя бы не будет, наконец, настолько обрыдших стенаний авторов, как им сложно пробиться со своим творчеством в «Эксмо» или «АСТ». Но нет, автор и здесь отметился. За каким лешим введен графоман, общающийся с женой героя на отдыхе? Что он добавляет? Ничего ровным счетом.

Вот при всем желании не нахожу, за что можно было бы заплюсовать автора. Единственное, может быть, что не побоялся и не постеснялся замахнуться на великую тему, но попытка глубоко не продумана, поэтому получилась легковесной и малосодержательной.

Рейтинг: 4

Павел Басинский

Подлинная история Анны Карениной

Монография, 2022 г.

Зачем? Зачем пишутся подобные книги, для кого, кому, с какой целью? Ведь жевано-пережевано все давным-давно напрочь. Экранизовано сотни полторы раз. Толстовской родней утоптано вокруг и около до посинения и изнеможения. Первооткрывателем тут не быть по определению. Тогда почему подлинная? Все до не туда копали и не то отрыли? Исходные позиции были весьма сомнительны, и мало что изменилось после прочтения. Из нового для меня только факт, что самоубийство произошло в измененном сознании. Только этого и не хватало для полноты картины. Еще и наркоманкой оказалась Аннушка. Но какой спрос с наркомана? Но занаркоманилась после того, как разлюбил, скажете. Ну, и что, тем более дура, как ни крути. Зачем нам знать детали про алкашей и наркоманов? У всех трагедии случаются, но не все запивают или нюхают после.

Никогда этот роман не был не то что любимым, а даже на дальних подступах ни на дух, хотя перечитан, естественно, не раз, куда денешься от оголтелой пропаганды за. За что такое внимание к женщине, которая творит, что в голову придёт? Понятно, с одной стороны, женская логика. Но после «Госпожи Бовари» что еще нужно доказывать? Все остальное – детали. На русской почве, скажете. Вот это возможно. Семь пятниц на неделе в квадрате, если не в кубе. Но все равно ведь речь про семь пятниц. И подлость высшего света, вот где Лев Николаевич оторвался от всей души. Топят, гнобят и радуются беде ближнего. Особенно женщины изощряются. Прям садистши какие-то. Не уважал Толстой женский род, совсем не уважал.

Чего не отнять у Толстого, это его тонкого, скальпельного ковыряния в душах. Уж на такие тончайшие гадчайшие вещи обращает внимание, что даже порой противно читать. Ну, зачем это-то мусолить? Неужели ничего важнее не существует в жизни?

Образ Карениной как пример для подражания несовершеннолетним девочкам. Несчастная любовь – и тебе петля, или прыжок с многоэтажки, или вскрыть вены... Вот под поезд как-то не очень их тянет, только в принципе копируют, не буквально. Но ведь и Каренина не оригинальна в своем проступке, с простой экономки списал Лев Николаевич эту несчастную судьбу, потом уже накрутил художественных обоснований для красного словца.

Один положительный персонаж в романе, и тот Каренин. За что его так вдоль и поперек? Ведь во всем навстречу идет этот мужчина без роду без племени, сделавший себя сам, а Толстой ему то ли уши не те приделал, то ли шею толстую. И мужиков, оказывается, не особо понимает Толстой со своими многочисленными идеями. Левина вообще не рассматриваем, это такая картонка сбоку припеку, никакой смысловой нагрузки, только что самому Льву Николаевичу высказаться о своей жизненной философии. Но зачем в роман это включать, если лавстори пишешь? Последнюю часть романа попросту никто не читает, да про Левина и раньше страницы пропускают.

Книга производит впечатление монографии для докторской, но даже в этом случае нужна принципиальная новизна декларируемых позиций. Понимаете, но и для докторской нужны если не открытия, то хотя бы новые, принципиальные интерпретации известных вещей.

Хорошо, предположим, что автор решил обратиться к описанию романа, поскольку роман любим им без памяти и перечитан много-много раз, и вот от великой любви его еще раз разжевать для всех. Да не надо, мы и так понимаем русский язык и немного знакомы с творчеством Толстого. Если каждый раскрученный роман еще и разжевывать для непонятливых, что у нас получится? Удвоение, утроение писанины без новой художественности.

Итак, посыл и сверхзадача конкурсного произведения совершенно не ясны. Но уже в коротком списке. А там уже не так далеко и до...

Рейтинг: 4

Анна Матвеева

Каждые сто лет. Роман с дневником

Роман, 2022 г.

Динамичное восприятие и формирование мнения: до восьмидесяти процентов прочитанного из довольно большого объема книги не производило значимого впечатления. Да, трогательно, душевно, проникновенно, очень лично написано. Но написано женщиной, и это как бы в порядке вещей. Да, необычна композиция, структура книги: догоняюще-убегающие друг от друга записи в дневниках двух женщин, как оказалось, не родственников, но близких по духовному складу и мироощущению, мировосприятию. Даже ближе, чем родственники, как отмечает в конце героиня-современница. Да, охват огромного временного периода – с последней четверти ХIХ века по окончание ХХ века, описание судеб множества персонажей, причем личностных историй, практически без излишней детализации социальных катаклизмов того времени, что привлекает. Но мало ли известно подобных художественных хроник советского периода? Да, встречаются сентенции жизненной философии, высказываемые ведущими дневники, они затрагивают за живое, но, если присмотреться внимательнее, все же несколько банальны. Да, широк географический охват: от Москвы и Ленинграда до Лозанны и Парижа с Екатеринбургом и Хабаровском. Но сейчас все к этому стремятся, от Водолазкина до Иличевского. Да, скрупулезно прописаны технические подробности изысканий гражданского мужа героини-несовременницы, геолога и крупного ученого. Но все это можно почерпнуть из научных книг и консультаций с экспертами, да к тому же, кажется, родственник автора из этой области науки. Да, весьма интересно совпадение профессий героинь, переводчиц, интересна похожесть характеров, интересны параллели женских судеб, разделенных вековым промежутком. Все то же – не сладкая судьба, постоянная борьба за выживание, отрешение от собственной жизни, жизнь ради близких людей. Все это так. Но.

Насколько разнятся в авторской оценке (пусть не в авторской, а героинь) женские и мужские образы. Буквально режет глаз сексизм наоборот. Практически все мужчины в романе или законченные эгоисты, или маньяки, или шизофреники. У них одно на уме – пожрать, поспать, сходить налево. Не то что женщины, которые из сил выбиваются, чтобы прокормить ораву оголодавших окружающих. Появилась одна отрицательная, ставшая алкоголичкой, но и та совсем даже не сплошной минус, а иногда даже и хорошо в плюсах. Но, кстати, это, по-моему, самый неудачный женский образ – не цельный, не органичный, часто мотивация ее поступков вызывает вопросы.

Собственно только этот, если можно так выразиться, антисексизм и не позволял до времени воспринимать содержание книги объемно, законченным цельным образом, как обычно случается при чтении почти сразу после начала чтения. Но, когда дошел до документа, в котором описываются научные достижения и вклад гражданского мужа в оборону во время войны, что-то щелкнуло в мозгах. Все концы сошлись. Разные ипостаси жизненной дороги в восприятии женщин и мужчин. Если не понимаешь сего факта, смотришь на жизнь узко и предвзято. По справедливости, например, жены Толстого и Достоевского должны быть признаны официальными соавторами их великих произведений. Мужик начинает иногда финтить (как Толстой, который отдавал права на произведения или пытался, не знаю точно), и куда деваться женщине с детьми, положившей целую жизнь на этого гения (чуть не взял это слово в кавычки)? Жизни равноценны, мужская ли, женская ли, прожитая рядом и ради него и детей. Автор сумел так проработать, вероятно, во многом автобиографический богатый материал, что вышел на достойный уровень многослойной художественности, несмотря на псевдодокументальный характер книги, что сегодня модно и часто не стоит внимания.

В конечном итоге не удивлюсь, если роман победит в «Большой книге – 2022». Это будет заслуженная победа.

Рейтинг: 6

Сергей Беляков

Парижские мальчики в сталинской Москве

Документальный роман, 2022 г.

Местами несколько нудноватое чтение (так практически всегда бывает, когда читаем научные публикации), хотя, нужно отдать должное автору, крайне информативное, с широким охватом бытия советской страны в предвоенные и военные годы. С одной стороны, кто такой Георгий Эфрон, что ему посвящается целая научная монография? Про Ариадну Эфрон мы, естественно, знаем, но что был второй ребенок у Марины Цветаевой, сын, – это меньше. С другой стороны, очевидно, что жизнеописание Мура в СССР после Франции только повод, чтобы взглянуть на ситуацию шире. Всего примерно пять лет жизни в большевистском раю, трагическая, нелепая ранняя смерть на войне – это трагедия страшного времени, когда человеческая жизнь не стоила и гроша. И это после свободной Франции, даже оккупированной в 1940 году нацистами.

Перед нами проходит эволюция сознания юноши, сына выдающейся поэтессы, жившего до пятнадцати лет во Франции, а затем вынужденного вслед за отцом и сестрой, вместе с матерью переехать в 1939 году в СССР.

Противостояние двух систем, что может быть актуальнее во все времена, начиная с 1917 года. Произошедший тогда раскол человечества на две системы – это главный фактор в его истории, могущий привести к гибели или полной деградации земной цивилизации.

В книге мы видим, как формирующееся сознание фактически ребенка вынуждено следовать внешним обстоятельствам, в конечном итоге приведшим его к гибели.

Вполне терпимые условия жизни семьи Эфрон вначале, на даче, с денежной поддержкой от государства. Отец и сестра – шпионы, поэтому с них и спрос больше, а значит, пожалуйте на нары. После посадки мужа и дочери Цветаева начинает с сыном скитаться по съемным квартирам. Ее стихи не публикуют, но она зарабатывает переводами поэзии. А Мур живет на мамины деньги на широкую ногу, пытается вести в советской Москве образ жизни парижской. С товарищем, другим парижским мальчиком, они осваивают рестораны, театры, музыкальные учреждения Москвы. Мур покупает книги, берет их в библиотеках, читает на русском и французском, которым, естественно, владеет свободно.

Постепенно его охватывает желание стать настоящим русским, советским человеком. Читает советские газеты, журналы, романы, его взгляды как будто меняются, поддаются советской пропаганде. Потом наступает двойственность сознания, это 1940 год, странная оккупация Франции гитлеровской Германией. Потом приходит война, и его жизнь в СССР теперь кардинально меняется. Первая эвакуация в Елабугу, где кончает с собой мать (об этом, кстати, всего несколько строчек, видимо, автор полагает, и так все давно всё знают про обстоятельства смерти Цветаевой). Потом – Чистополь и снова Москва. Дикость условий жизни в советской провинции, нервическая ностальгия по прошлой счастливой парижской жизни.

Опасность прихода немцев, поведение москвичей, паника. Вторая эвакуация в Ташкент, знакомство с семьей Алексея Толстого, возвращение в Москву и призыв в армию, обучение и участие в военных действиях в 1944 году. Несколько первых боев в пехоте, ранение, взрыв машины прямым попаданием, на которой раненых бойцов везли с поля боя в госпиталь. Смерть.

Книга-предупреждение, в этом и только в этом ее ценность, иначе что нам сын Цветаевой? Если формально следовать логике автора, то лиха беда начало: у кого из великих писателей, поэтов, композиторов, художников не было сыновей-дочерей? Вот и пиши про каждого монографию, работы на всех хватит, ведь таких потомков великих еще остались не описанными сотни и тысячи. Но кому интересны слабые побеги кряжистых деревьев, если это документальный роман, а не хорошо написанное художественное обобщение?

Рейтинг: 4

Руслан Козлов

Stabat Mater

Роман, 2021 г.

Подражание Булгакову, роман в романе с отсылкой к векам раннего христианства, замах на решение проблемы зла в мире с использованием приема ниже пояса – детской боли и смерти. Ужасное многословие, излишняя детализация многих эпизодов, толчение в ступе моментов яснее ясного, нереалистичные повороты сюжета, в том смысле, что речь не о фантастических допущениях, а о сложности поверить в то, что подобным образом может происходить в жизни. Напрочь забыт Чехов, снижение объема романа минимум наполовину ничего не изменит в нем по сути.

Само допущение, что внезапно на мир свалилась болезнь неизвестной природы, дети периодически испытывают невыносимую боль и неизбежно со временем умирают. Это не вирус, бактерия или психическое отклонение, значит, иррациональное, божественной или дьявольской природы. Раз Бог попускает невинным детям боль и смерть, значит, он жесток, зол по своей природе, иначе за что ужасные страдания детям, не ведающим греха? Воцерковленные возражают, что только через страдания возможен путь в рай, значит, мама, ты не особо переживай, твой ребенок просто побыстрее тебя, взрослой, окажется в райских кущах, чего особо переживать? В земном мире постоянные страдания, а в раю он будет счастливее всех на земле.

С одной стороны, автор вроде не производит впечатление фанатика, камня на камне не оставляет от церковной бюрократии, вскрывает ее полное загосударствление, фактическое слияние с государством, действия по указке от власти. С другой – всегда уходит от прямого ответа на поставленный вопрос, что в романе нашего времени, что в романе из III века нашей эры (где детей собирались скормить львам, но неожиданно погиб любовник цезаря, и мероприятие отменили, к тому же христиане с детьми скрылись на Родосе). А описание посмертной жизни специалиста по древним языкам, отдавшего жизнь за спасение больных детей, а также взрослых, спасающихся в храме от штурмующего хоспис спецназа, показывает, что автор поддерживает концепцию райских кущей, а значит, и положение, что чем раньше ребенок умрет, тем быстрее окажется в раю, ведь взрослый Ваня-полиглот там и оказался, и как ему там хорошо рядом с умершими, но опять как бы ожившими в раю его родителями.

Понимаете, все здесь хромает по сюжету. Больных детей сначала размещают в хосписы, где их обезболивают во время приступов боли, следят за ними, ухаживают, то есть сопровождают до самой смерти. Другого пути, чтобы облегчить детские страдания, нет. Но вдруг государство решает закрыть детские хосписы, родители обязаны забрать детей и содержать их сами, что сложно, поскольку нужны обезболивающие лекарства и круглосуточный уход. И церковь покорно встает на сторону государства. В этом решении мотивация ни государства, ни церкви в решении о закрытии хосписов абсолютно не ясна. Ну не верится, что, какое бы ни было государство плохое, оно решится закрыть детские хосписы, в общем-то, копеечные по расходам на содержание в государственном масштабе. Единственное объяснение – государство в понимании автора абсурдно, что и приводит к изменению строя по воле народа, который возмущен государственным беспределом по отношению к детским хосписам.

«Матерь Божья» в переводе с латинского звучит название романа. Значит, это указание к женским образам, которые автор логично представляет как спасителей детей. Некоторые из женщин способны взять боль ребенка на себя, чем облегчают детские страдания во время приступов, а в случае беременности больной девушки боль вообще отступает навсегда или на время беременности. В романе из раннего христианства жена цезаря предупреждает о готовящемся зверстве со львами в отношении детей. Этот нарратив, женская линия, безусловно, украшает роман, это хорошо, правильно и в это абсолютно веришь.

Интересны лирические отступления в связи с путешествиями по миру Вероники с предыдущим партнером. Понравилось описание состояния женщины на соляном южноамериканском плато на свое тридцатилетие, единение со звездным небом, растворение во времени и пространстве. Интересна мысль о суетности первого впечатления от посещения храма в Иерусалиме, возможном разочаровании от неоправдавшихся ожиданий.

И короткое резюме. Замах автора грандиозен, направление идеи романа понятно и, безусловно, стоит внимания, но реализация замысла оказалась не по силам.

Рейтинг: 5