Алексей Богданов. Новая жизнь – новая песня

Вместо предисловия

Последние два десятилетия над историей деревень Башкортостана работал кандидат исторических наук Асфандияров А.З. Им написано и издано 10 томов, но о селе Нагаево он не упоминает. Нет упоминаний о селе и в абсолютном большинстве исторической литературы о Башкортостане, с которой мне удалось поработать. Мною пересмотрено и проработано всё, что мне предложили в Национальной библиотеке имени А.З. Валиди по истории края.

Исследователи отмечают, что по данным VIII ревизии (1834 г.) «по Уфимскому уезду этнически смешанных деревень и деревень с припущенниками нет». Это говорит о том, что в Нагаево проживали только русские или обрусевшие новокрещены разных национальностей. В списке волостей, станов и уездов Уфимской губернии (по сведениям 1881 г.) в третьем стане Уфимского уезда названа Нагаевская волость, при этом о национальности и численности населения данных нет. Даже сведения о башкирах иногда крайне противоречивы. Так, по данным Б.Х. Юлдашбаева в 1725 г. насчитывалось 85 967 башкир мужского пола, Р.Г. Кузеева – 260 тыс. чел., И.П. Акманова – 380 – 386 тыс. чел. Как видим, разница огромная.

Даже относительно времени основания города Уфы историки указывают разные годы: одни (П.И. Рычков) считают, что Уфа основана в 1574 году, а другие (П.П. Пекарский) утверждают, что Уфа основана в 1586 году. Подобные же разночтения наблюдаются относительно деревень и их названий.

В атласе РБ («Китап», Уфа, 2005 г. стр. 28 – 29) помещена копия «Этнографической карты европейской России» (СПб. 1875 г.). Нагаево на этой карте нет. Легенда утверждает, что территория современного села Нагаево была населена татарами, зато доподлинно известно, что в 1862 году здесь была построена церковь святых Петра и Павла.

По неизвестной причине село не попадает в поле зрения историков и исследователей даже советского периода. В какой-то мере это упущение можно было объяснить в прошлом, ведь в первой половине ХIХ века тракт проходил по южной и юго-восточной границе Оренбургской губернии, а Нагаево располагалось далеко к северу – около 500 вёрст от Оренбурга.

От истоков до наших дней

«До середины XVII века сведения о башкирских деревнях в документах единичны, – пишет доктор исторических наук Х.Ф. Усманов («История Башкортостана», стр. 438). – Около 1600 г. в Уфимском уезде упоминаются деревни Телевая и Челчеутская (по-видимому, это деревни башкир – телевцев и сальютов), позднее названия деревень встречаются чаще». На карте 1737 года Нагаево ещё нет, но резиденция Ногайского хана Тюря-хана есть на карте 1677 года – это Тюратау (или Чёртово городище – на берегу р. Уфы в пределах современного города).

Исторические источники утверждают, что деревни возникали в местах прежних зимовок, многократно проверенных на случай непогоды. В народных представлениях понятия «зимовка» и «аул» долгое время сосуществовали, «а той же Ногайской дороги башкиры пашню пашут и хлеб сеют по старым своим зимовьям и хоромы строят», – зафиксировано в 1675 году. Есть все основания считать, что Нагаево как деревня («аул») появилась на месте зимовки подданных Ногайского хана ещё до присоединения Башкирии к России. В одной из деловых бумаг, поданных в Уфимскую провинциальную канцелярию в 1737 году, есть сообщение, что башкирский предводитель Сеит-бай «имеет зимовье свое за Пшейдяком – горою над Белою-рекою в 20 дворах» (Усманов Х.Ф.). На берегу реки Белой рядом с его поселением зафиксировано еще десять поселений. «Сидим деревнями, на лошадях переезжать и пешком ходить – дальняя деревня 2 версты, а то и по версте» (Из сообщения башкир местным властям от 1663 года.

На карте 1737 года на берегу Белой против теперешнего Нагаево отмечены три деревушки: Еманкушпаева, Степановка и Пекишевка.

А.Н. Усманов в книге «Добровольное присоединение Башкирии к Русскому государству» (1982, Уфа) отмечает, что «в топонимических названиях сохранились следы пребывания здесь ногайских ханов. Южная переправа через реку Белую долгое время именовалась «Ногайской», недалеко от Чёртова городища протекала речка Ногайка, а в 12 км к югу от города расположено село Нагаево». Вполне допустимо, что одна из зимовок или одна из деревушек сохранила название Ногаева. Бесспорно, что эти земли принадлежали башкирскому племени мин.

В отводной книге (сборнике записи земельных актов) 1591 – 1624 гг. записано, что для обеспечения строителей и горожан сельскохозяйственной продукцией за реками Уфой и Белой на расстоянии 10 – 15 км отводились земли для сенокосов. Все эти земли принадлежали башкирам племени мин.

Территория минских башкир отличалась на редкость богатыми и выгодными для кочевников-скотоводов природными условиями. Здесь широко раскинулись степи с сочными травами. Обширные луга по долинам реки Белой («башкирские», «пекарские») и Уфы представляли собой великолепные пастбища. На этой земле много полноводных рек и озер (стариц), удобных для водопоя скота и богатых рыбой и дичью. Эта земля была удобна как для летней кочевки, так и для зимовки. Всё это способствовало тому, что край издавна был довольно густо населён. Не случайно именно здесь, ещё задолго до основания города Уфы, была стоянка ногайского хана.

Н. Попов в 1813 году писал, что «прежде башкирские деревни были совсем не такие правильные, какие мы теперь видим. Избы лепились по направлению ручьев и речек. Улиц почти не было». В Нагаево первые дома были расположены вдоль оврага, по которому тёк ручей («проточный ключ»). Об этом упоминается в документах. Таких оврагов и сейчас в селе несколько, они перегорожены плотинами, образующими пруды. Улицы и сегодня определяются расположением оврагов, а из-за прудов они в значительной части односторонние (улицы Мира, Озерная, Заречная).

В прошлом большинство домов было представлено маленькими избенками, больше похожими на бани, с одним-двумя оконцами, выглядывающими на улицу. Одна из подобных сохранилась на улице Мира, а до 1970 года таких домов в Нагаево было около десяти. Избушки были низкими – из 12 – 13 венцов, при этом высота комнат составляла 3 аршина (2 м 10 см), значительную часть избы занимали печи-камины (чувалы) и нары. Избенки крылись лубком, соломой или дерном. Часто люди жили в землянках.

С постройкой Уфы, а возможно чуть раньше, началась и русская колонизация края. Под самой Уфой появились первые селения, называвшиеся по фамилиям боярских и дворянских детей – Аничкова, Волкова, Карпова, Жилина и другие. Многие носят исконные названия и сегодня. С присоединением Башкирии к русскому государству ногайские ханы и мурзы откочевали далеко на юг, вплоть до Предкавказья, прихватив с собой часть башкир, испугавшихся русского подданства. «Поскольку Ногайская орда не оставила в наследство русскому государству недовольных, то в подданстве царя не могло быть непокорных мурз и князей... В то же время опальные татарские князья и мурзы не оставлялись совсем без земли. Им были отведены угодья для ведения хозяйства по категории мелких служилых людей без дворянства. Зависимое от них население было переведено в разряд ясачных (казенных крестьян). В Уфимском же уезде сословие служилых людей, наделенное землей, по особым повышенным нормам отсутствовало» (Рахимкулов У.Х. «Население Башкирии в XVII – XVIII веках»). Очевидно, так же было и на территории Нагаево.

Башкирия была одним из регионов страны, где осуществлялась раздача земельных угодий переселенцам. «Пришлым землевладельцам в Уфимском уезде дозволялось платить бобыльский ясак, что в свою очередь снимало с переселенца препятствие арендовать и обрабатывать башкирские земли» (Рахимкулов У.Х.). Бобылями называли категорию маломощных хозяев, плативших уменьшенный подворный ясак в 4 или 5 копеек и полонянский налог для выкупа пленных.

Значительную часть переселенцев составляли «беглые», но если со стороны душевладельца-помещика не были объявлены розыски, таковые в число «беглых» не попадали и относились к разряду «вольных», «нетяглых» или «охочих» мигрантов, т.е. не подлежали возвращению на старое место жительства. Удельный вес беглых был довольно высоким. В Башкирии они появились в таком большом количестве, что правительство иногда высылало беглых с территории Башкирии. В начале ХVIII века для этого привлекались даже специальные военные отряды».

В течение XVII – первой половины XVIII века основной контингент переселенцев Уфимского уезда состоял из нерусских крестьян. Среди них было много мишарей (мещеряков). Очевидно, они и поселились на бывшей ногайской стоянке, об этом свидетельствует самая распространенная ещё в прошлом веке фамилия в селе: в 1965 году в Нагаевской восьмилетней школе училось 48 Мещеряковых. В наши дни совершеннолетних Мещеряковых более 20 человек. Мишари в Башкирии появились в XVII веке, главным образом в качестве служилых людей. Кто такие мишари-мещеряки? На этот счёт есть несколько мнений. Одни считают их потомками финно-угорского племени «мещера», подвергшегося тюркизации. Другие – потомками мадьяро-венгерского племени или тюркоязычных кипчаков.

Приток земледельческого населения стал оказывать весьма ощутимые воздействия на привычный уклад жизни башкир, основанный на животноводческом хозяйстве. Пришлое население для постройки деревень вырубало леса, нарушая охотничьи и бортные угодья башкир; места кочевок распахивались под хлеб, что в свою очередь сокращало пастбищные угодья и сенокосы. В 1694 году башкиры били челом царям Ивану и Петру Алексеевичам об ограждении их вотчинных прав от самовольных захватов земли пришлыми людьми. «Во всяких угодьях поселились пришлые русские люди, и татара, и чуваша, и черемиса, и вятоки в тех их старинных вотчинах многие деревни поселили, пашни распахали и сено косят, лес много рубят».

Приток небашкирского населения имел важное значение для развития экономики и культуры края. Ускорился процесс перехода башкир-кочевников к оседлому образу жизни и земледелию. На карте 1730 – 1750 гг. Нагаево обозначено как нерусская деревня. А приведенный ниже документ говорит о численности населения Нагаево в эти годы: «Государственных чернопашенных ясашных крестьян в семи, четыре и шестигривенном окладе... В деревне Ногаевой на проточном ключе от Уфы 11 верст. Душ 156». (Петр Залесов, 1765 г., июля 31). Но этот документ не уточняет время образования деревни Нагаево, а лишь опосредственно – через численность населения – подтверждает давнее его существование. Однако сведения о численности населения, скорее всего, не точные. Уфимский воевода С.В. Шемякин 8 ноября 1737 года доносил в Сенат, что «в Уфимской провинцы по душам иноверцом описи издревле не было и ныне нет. А хотя сборные ясашные книги по дорогам, волостям и деревням имеютца, но по оным познать никак нельзя, для того, что писано в тех книгах – подлежить взять, например, с такой-то с ымрака [имярек] с товарыщи 300 или 400 куниц, или лисиц, а порознь по имяном не расписано» (Усманов А.У. «Добровольное присоединение Башкирии к русскому государству»).

У башкир принималась главным образом куница ценою по 40 копеек, но брали и другие меха – лисьи из расчета по 75 копеек, бобровые по 1 рублю 50 коп. Батман меда стоил 1 рубль. Такие данные приводит С.И. Руденко в книге «Башкиры».

В ясачные книги вносились лишь имена ответственных за платеж и указывалось количество ясака. Так, по окладу 1631 – 1632 гг. ежегодная сумма ясачного сбора с башкир определена в 1508 руб. 80,5 коп. Этот ясак взимался с 6188 старшин и ответственных глав семей, следовательно, на каждого ответственного плательщика приходилось около 25 копеек.

Вплоть до середины 30-х годов XVIII века действовал запрет на продажу вотчинных земель. Иногда сами вотчинники не желали заниматься земледелием и сдавали землю в аренду предприимчивым пришлым людям. Поэтому сдача в аренду было обычным делом. Вот подтверждающая выписка из документа: «1745 г. июля 1. Запись волостного старшины Бекбатыра Исаева с товарищами крестьянам С.Я. Туманину с товарищами об отдаче им в оброчное владение на 20 лет своей вотчинной земли. Запись о том, что отдали мы, старшина Бекбатырь с товарищи, им, Степану со товарищи, со общего мирского совету, вотчинную свою для пашни землю с лесом и с сенными покосы и с хмелевым щипанием с рыбными ловли и со всякими угодьи, арема и луг во владение с ныняшнего 745-го году впредь на 20 лет. А оброку рядим мы за оную вотчину на год 50 копеек. И во оной нашей вотчине им землю пахать, сено косить, рыба ловить, хмель щипать и для житы построить 5 дворов, и на строение дворов всякой лес рубить, и лубья снимать, и жерди рубить, и скота всякого водить, кроме свиней» («Материалы по истории Башкирии», д. 506, стр. 428).

Приводимые ниже документы говорят о национальном составе Нагаево и о бедственном положении части населения: «1763 г. декабря 23 дня, Уфимского уезду, подгородной деревни Нагаево из новокрещен Никита Никитин будучи в Уфе в Уфимской провинциальной канцелярии, от крепостных дал сию заёмную вдове Анне Васильевой дочери Кинишемцевой в том, что взял я, Никита, у ней, Кинишемцевой, денег 15 рублей, за которые жить мне у неё в доме в работе с вышеописанного числа 3 года, а по зажива отойти, а те деньги уже с меня не взыскивать, и естли, паче чаяния, волею Божиею, не зажив то трех годичное время, помру и с тех денег мне, сколько буду у неё жить, пристойное число зачесть, а достальное число, что причтется, взыскать с моей жены и детей безоговорочно. Будучи же у неё в доме работать мне всякую домовую и черную работу, что она Кинишемцева, или домашние её заставят, безропотно, а над домом и скотом её дурного ничего не учинять, и быть во всем послушании». (Уфимская провинциальная канцелярия, дело № 444. Записные книги города Уфы. 1763 г.».

«1764 г. октября 26 дня. Житейская запись татарина осинской дороги Уфимского уезду деревни Ногаевой Шарыпу Бикмаеву о займе денег с уступкой калыма за своих отданных ему до замужества дочерей... На расплату долгов денег 30 рублей, за которые отдал я, Ишбулат, ему Шарьшу, 2-х своих родных дочерей Минлибику осьми, Фейхану 6-ти лет».

Таких документов очень много. Приведенные здесь говорят также и о том, что в селе того времени проживали новокрещены из татар, марийцы (черемисы), мишари и другие. Но, характеризуя общественную жизнь, исследователи XVIII века обходят тему национальности, не выделяя отдельные аулы, деревни. Всё население описываемой территории называется ими башкирами.

Характеризуя полукочевой образ жизни башкир, один из виднейших русских путешественников и ученых второй половины ХVIII века И.И. Лепёхин сообщал, что в летнее время они со своим скотом отходят на значительное расстояние («вёрст на сто») от деревень. «Тогда держут при себе весь скот свой и с ним с места на место перекочевывают, оставляя ближайшие поля... невредимыми для осеннего сенокоса. Сено заготовляют только для малолетнего скота и езжалых лошадей, и остальные лошади и весь скот зимой находятся на тебенёвке, выкапывая траву из-под снега. В суровые зимы, когда бывают глубокие снега или гололед, скот подкармливают илёмником, срубая молодые ветки». Лепёхин видел в деревнях, «костры» обглоданного илёмника.

По словам Юхнева, башкиры Ногайской дороги «не пашут, хотя и довольно пахотной земли есть, сенных угодий много ж, также скота и зверей довольно... Едят лошадиное мясо и пьют из молока сделанное питье, також де у них есть мёд и воску довольно».

Вице-губернатор Оренбургской губернии П.Д. Аксаков писал о башкирах: «Пахать не охотники, а большая часть довольствуетца мясом и крупою, молоком... и пьют ис кобылья и коровы (молока) квашеной называемой кумыз». Трудно установить, когда башкиры начали возделывать зерновые, но в начале XVIII века рожь была уже повсеместно. «Они сеют рожь и всякий хлеб», – писал в 1726 году кунгурский бургомистр Юхнев. Исследователи зафиксировали трёхпольную систему земледелия. Известно, что жители Уфимского уезда Ногайской дороги поставляли муку в Оренбург – «свежей, чистой отнюдь не затхлой и прогорклой, с песком или с золою смешанной, овинной, сухой, а не сыромолотой, человеческую пищу годной, без всякой охулы в собственные ево (поставщика) рогожевых твердых кулях».

В условиях натурального хозяйства каждая семья сама себя обеспечивала необходимыми орудиями производства, предметами быта, одежды, обуви. Основным сырьем для производства изделий служили кожа, шерсть, крапива, конопля, дерево. Особенно развита у башкир была обработка кожи и шерсти, из которых они изготовляли разнообразную одежду, обувь, головные уборы, кожаную посуду различного назначения, валяли войлоки и войлочные покрывала для юрт, делали колчаны для стрел, упряжь и сбрую. Конские волосы и жилы использовались для изготовления прочных верёвок и ниток. Башкиры ткали сукно из шерсти, холст из крапивы и пеньки. Из дерева изготовляли посуду и другую бытовую утварь, ручные мельницы, оружие.

Башкиры были знакомы с металлами, но с конца XVI века, опасаясь вооруженных выступлений, правительство запрещало башкирам иметь кузницы, а также не разрешало продавать им панцири, шлемы и сабли. 11 февраля 1736 года был принят специальный указ «О запрещении иметь в Уфимском уезде в башкирских селениях кузницы». Однако башкиры скрыто от властей занимались кузнечным делом.

Даже количество мельниц было ограничено. В 1737 году в Уфимском уезде Ногайской дороги было всего 4 мельницы, ближайшая к Нагаево была на реке Уршак в районе села Булгаково.

Многочисленные вооруженные восстания против засилья и произвола властей и даже крестьянская война под предводительством Емельяна Пугачева обошли Нагаево стороной, хотя расположенная рядом Чесноковка была одним из крупнейших центров крестьянского движения и ударным кулаком пугачевцев против Уфы.

Историк Х.Ф. Усманов с сожалением отмечает, что жизнь Башкирии в ХIХ веке осталась без внимания историков. Только в последнее время появились труды об участии башкир в Отечественной войне 1812 года и другие. Но нагаевцы в этих трудах не фигурируют. Только в конце XIX века Н.В. Ремезов в книгах «Землевладение в Уфимской губернии» и «Очерки из жизни дикой Башкирии. Быль в сказочной стране» (1889 г.) описал варварское ограбление башкирского народа. Даже уфимский губернатор Богданович вынужден был признать, что «частные приобретатели земли никакой культуры в край не внесли». Про Нагаево Ремезов не упоминает, но известно, что в конце XIX века уфимским помещиком Пекарским там были куплены обширные луга на берегу реки Белой («Пекарские луга»), а дворянин Заборовский купил пруд, сохранивший в своем названии фамилию покупателя.

Достоверно известно, что в 1862 году в Нагаево была построена деревянная церковь святых Петра и Павла. К великому сожалению, в 1931 году она сгорела. Сгорели и дома бывшего волостного правления и много хороших частных домов по теперешним улицам Парковой и Советской. На месте сгоревших домов в 1967 году было построено правление колхоза «Россия» и сельский Дом культуры, в 1970 году появилась новая средняя (сейчас школа № 147) школа. В 2002 – 2007 годах построена новая кирпичная церковь святых Петра и Павла. Часть бывшего пожарища занимает парк, заложенный силами лесничества и учащихся весной 1967 года. В 1995 году в парке вместо старого памятника установлена стела, посвящённая односельчанам, погибшим в годы Великой Отечественной войны.

Нагаевская волость охватывала многие прилегающие деревни, в том числе и село Охлебинино. В 1912 году в Нагаево была построена земская трехклассная школа и дом для учителей.

Имеются такие данные на 1905 год: «Нагаево, село на проселочной дороге при 3-х прудах, церковь, волостное правление, земское училище, фельдшерско-амбулаторный пункт, хозяйственный магазин, 3 бакалеи, винная и пивные лавки, от уездного города 15 верст, число дворов – 193, муж. – 498, жен. – 526, всего населения – 1024 чел.». О соседних деревнях сказано следующее: Жилина – деревня при озере Мартыш и проселочной дороге, дворов – 21, населения – 132 чел.; Зинина – деревня в 13 верстах от Уфы на проселочной дороге. Хозяйственный магазин, бакалейная лавка, дворов – 55, населения – 314 чел.

В результате столыпинской реформы на территорию Башкирии хлынул новый поток переселенцев, в силу чего численность населения Нагаево и других деревень увеличилась. Вот данные на 1920 год: «Нагаево село, Уфимский кантон, Петровская волость, число дворов – 262, муж. – 596, жен. – 810». К 1925 году дворов стало 272. В Жилино в 1920 году дворов было 30 и 156 человек населения. К 1925 году дворов стало 31. В Зинино в 1920-м насчитывалось 83 двора и 499 человек населения. К 1925 году число дворов в деревне увеличилось на 19.

Значительное увеличение населения к 1920 году объясняется тем, что столыпинские реформы вызвали новую волну переселенцев из центральных районов России. С этим потоком в Нагаево приехала семья Михайловых. До Рязанской губернии дошли слухи о дешевых черноземах в какой-то далекой и неизвестной Башкирии. Иван Анисимович Михайлов рассказывал, что он появился здесь летом 1910 года 15-летним подростком. Жилья не было. В овраге, ниже большого пруда, вырыли больших размеров землянку. До весны следующего года с отцом и братом работали по найму у богатеев Елпаевых. То, что заработали, до весны проели. Денег было мало, и поэтому получили не лучшие земли. Купили лес для строительства избы и надворных построек, лошадь и корову. Планы нарушила война с Германией. Ушли на войну отец и старший брат (Ивана забраковала медицинская комиссия). После революции отец вернулся домой, но началась хозяйственная неразбериха, потом Гражданская война, голодные годы. Так отец и не смог стать крепким хозяином.

Напрямую ни революция, ни Гражданская война не затронули нагаевцев. Только при отступлении колчаковских войск было мобилизовано около десятка подвод и возниц. Взрослые мужики побоялись, что их возьмут в белую армию, и вместо себя назначили в обоз подростков. Роман Трофимович Дудинов (1904 года рождения) рассказывал, что дошли они с отступающими колчаковцами до станции Аша-Балашова и были отпущены домой.

В первые годы советской власти была справедливо – по едокам, распределена земля. Но не все крестьяне сумели удержать её в своих руках. Бедные многодетные семьи, не имея сельскохозяйственного инвентаря, тягловой силы, вынуждены были отдавать свои земли в аренду богатеям, а сами нанимались к ним батраками. Произошло резкое разделение населения на бедняков и зажиточных. Зажиточные хозяева во время коллективизации были раскулачены и выселены, главным образом, в Кемеровскую область.

Репрессиям со стороны комитетов бедноты подверглись не только зажиточные, но и сочувствующие им середняки. Население резко сократилось. Не желающие вступить в колхоз хозяева подались в город, в леспромхоз или в другие населенные пункты.

С давних времен («от века») Нагаево жило «продажей». Желание и умение торговать – отличительная черта истинного нагаевца. Наиболее крепкие хозяева торговали плодами своего труда, остальные (малоимущие, многодетные семьи) – дарами природы. Годовой цикл «продаж» начинался с марта. Основным товаром в это время были поросята (свиноматка держалась практически в каждом дворе, а при возможности и не одна). С ранней весны продавали молоко. Когда сдача молока в государство стала обязательной, нагаевцы покупали в магазине сливочное масло, топили его и сдавали государству. Это было выгоднее, потом шла на рынок огородная зелень, рассада овощей, яйца, рыба, за ними шли грибы, ягоды (своих ягод нагаевцы не выращивали). Позднее продавали овощи, осенью и зимой торговали продуктами полеводства и животноводства, в «продажу» шли заготовленные летом березовые и дубовые (чаще «шивырок» – так в Нагаево называли распиленные и расколотые на поленья) дрова. Одним словом, в дело шло всё, что можно было продать в городе (в «городу» – говорили нагаевцы). «Продажу» возили коллективно на лошадях, а иногда на колясках или на санках. В послевоенные годы был случай, когда за самовольную поездку с «продажей» водителя судили, и он отсидел в тюрьме 2 года.

В «Очерках по истории Башкирской АССР» Нагаево упоминается в связи с тем, что во времена председательства Ф.К. Совенко (1952 – 1962 гг.) наблюдался резкий подъем экономики хозяйства. Со времен Совенко начинаются перемены в лучшую сторону в жизни нагаевцев. Главная заслуга этого легендарного человека состоит в том, что он сумел наладить производственную дисциплину в колхозе. При Совенко появились новые просторные дома, были электрифицированы и радиофицированы все деревни колхоза, в Зинино был заложен большой сад, где выращивалась клубника, смородина и яблоки, построено несколько новых животноводческих помещений, появились две пасеки, овцеферма, свиноферма и птицеферма, была организована рыболовецкая бригада. Была построена начальная школа в Зинино, в 1965 году она стала филиалом Нагаевской восьмилетней школы, в 1970 году в Нагаево был открыт школьный интернат, зининские школьники стали жить в нем.

В 1967 году в старом здании правления колхоза открылись детские ясли и садик. В 80-е годы силами колхоза построено больше десяти двухквартирных домов, на бюджетные средства возведены два дома для учителей. В те же годы построена колхозная пекарня-столовая, современный магазин.

В 1992 году решением правительства республики Нагаево было введено в состав Октябрьского района Уфы. Газификация и асфальтирование улиц, строительство администрацией сельского совета двух двухквартирных домов и административного здания финансировались бюджетными средствами. В это же время в Нагаевском фельдшерско-медицинском пункте появляется постоянный врач-терапевт (до этого времени работала одна медицинская сестра или фельдшер). Учреждение переносится в здание бывшей Нагаевской восьмилетней школы.

С наступлением последнего десятилетия прошлого века в Нагаево началась совершенно новая жизнь. Новая жизнь – новые песни.

Использованная литература:

Асфандияров А.З. История сел и деревень Башкортостана.

Асфандияров А.З. Кантонное управление в Башкирии в 1758 – 1865 гг. Уфа. Китап. 2005 г.

Волков Д.С. Материалы к истории Уфы.

Гвоздикова И.М. Башкортостан накануне и в годы крестьянской войны. Уфа. 1999 г.

Ефремов В.А. Из истории Уфимского края в первой половине XVIII в.

История Башкортостана с древнейших времен до 60-х годов XIX века. Под редакцией Х.Ф. Усманова. Уфа. Китап. 1996 г.

Материалы по истории Башкирской АССР, т. 1. М., П., 1936 г.

Паллас П.С. Путешествия по разным провинциям Российской империи 1773 – 1788 г. СПб.

Рахматуллин У.Х. Население Башкирии в ХVII – ХVIII вв. Уфа. 1981 г.

Ремезов Н.В. Землевладение в Уфимской губернии. СПб. 1880 г.

Ремезов Н.В. Очерки из жизни дикой Башкирии. Быль в сказочной стране. Уфа. 1986 г.

Томашевская Н.Н. От социального пространства к социальному времени. Уфа. 2002 г.

Янгузин Р.З. Административное деление и численность населения в Уфимской губернии в 1912 – 1913 гг. Уфа. 1992 г.

Рычков П.И. Топография Оренбургской губернии. Уфа. Китап. 1999 г.

Руденко С.И. Башкиры. М. 1955 г.

Усманов А.М. Добровольное присоединение Башкирии к русскому государству. Уфа. 1982 г.

Народы Башкортостана. Уфа. 2002 г.

Башкортостан. Краткая энциклопедия. Уфа. 1996 г.

Атлас РБ. Китап, Уфа, 2005 г.

Из архива: июль 2012 г.