Ирина Ентальцева. Сила любви

Нижегородка и старообрядцы

За кладбищем была Нижегородская слобода, которая так называлась не только потому, что была ниже города, на берегу Белой. Основателями слободы в конце XVIII века были около пятидесяти переселенцев из Нижегородской губернии, крепостные графа Шерем

етева, старообрядцы, ремесленники-кожевники с семьями. Они занимались и сапожным ремеслом, за что в народе их звали башмачниками.

В «Памятной книжке Оренбургской губернии на 1865 год» есть статья «Нижегородка», в которой показана сельская патриархальность быта ее жителей во второй половине XIX века: «Дома Нижегородки удобны и опрятны, они окружены дощатыми заборами, некоторые оконечности крыш с резными украшениями, в дворах видны запасы сена и хлеба, в подробностях житейской обстановки – прочная оседлость русского человека, любящего, чтобы у него было полное хозяйство и честная трудолюбивая семья».

В статье говорится о растущем из года в год количестве частных кожевенных заводов, отмечено, что «стоимость кож здесь простирается от 3 до 3 руб 50 коп. сер[ебром] за шкуру, т.е. гораздо дешевле, чем в Оренбурге» и что там, «на пивоваренном заводе Шипова сделано в 1862 году 2500 ведер пива и 1500 ведер меду, ценность пива в начале этого года было по 1 р. 80 коп. сер[ебром]. за ведро, но в 1863 году она понизилась до 1 р. 20 коп. сер[ебром]». Впоследствии, когда Нижегородка стала фабричной слободой, именно в пивных рабочие часто стали проводить время после работы.

К концу XIX века в Нижегородке было уже семь кожевенных, десять кирпичных, несколько горшечных заводов, лесопильный завод Медведевых и мыловаренный завод Кобяковых. Сейчас об этом напоминают лишь названия улиц – Гончарная, Шерстомойная, Лесозаводская, Лесопильная…

В Нижегородской слободе тогда жило около 1000 человек; в основном – прибывшие на заводы из Уфимского и Бирского уездов. Разных национальностей и вероисповеданий. Одних старообрядцев только было несколько согласий и толков: рябиновцы, федосеевцы, поморцы и другие... По переписи 1879 года в Нижегородке проживало населения: православного – 832, раскольничьего – 434, римско-католического – 1, магометанского – 424, еврейского – 6 человек.

В фабричной слободке часто случались драки. После тяжелой работы шли в пивную, любимой забавой были кулачные бои – улица на улицу. В ход шли и колья, вытащенные из заборов. Впрочем, при этом смертельных случаев не наблюдалось.

В Нижегородке были мечеть и старообрядческий молитвенный дом поморцев, в который не заходили старообрядцы других согласий и толков.

Ближайшая православная церковь находилась от Нижегородки за «три версты, а дорога в осеннее и весеннее время убийственна, все в гору да в гору, вся в рытвинах, глинистая… Нам не раз приходилось слышать, что некоторые жители Нижегородки и в раскол ушли отчасти из-за неимения вблизи храма Божия…», – писал священник-миссионер Евграф Еварестов.

 Строительство Крестовоздвиженской церкви

В Нижегородке жил почетный гражданин, купец Трофим Петрович Козлов. Он был родом из крестьян Гжельской волости, Московской губернии. Приехав в Уфу, Т.П. Козлов, благодаря своему «практическому складу ума» и «неустанному трудолюбию», смог развить свое дело: у него был в Нижегородке завод глиняных изделий. Большую часть нажитого состояния он тратил на благотворительность и был ревностным христианином. Священники-миссионеры, посещая Нижегородку, нашли в нем себе неоценимого помощника. «Когда открылись собеседования со старообрядцами в Нижегородке, Т[рофим] П[етрович] оказался самым деятельным и постоянным сотрудником в этом святом деле, – писал о нем отец Евграф Еварестов, – он привлекал слушателей и собеседников, указывал на главных начетчиков и наставников в расколе, приносил необходимые книги, которым старообрядцы особенно доверяют… Зная, что на публичных собеседованиях старообрядцы неохотно высказывают свои убеждения», он в частных, домашних беседах многих из них убеждал прийти к православию. Вероятно, Т.П. Козлов сам был выходцем из их среды и поэтому так «болел душой и скорбел сердцем» о заблуждавшихся ближних своих. И, хотя в Нижегородке жили купцы и заводчики богаче его, именно он изъявил желание выделить средства на строительство в Нижегородке православного храма.

1 сентября 1892 года чин основания церкви при закладке Крестовоздвиженского храма совершил епископ Уфимский Дионисий (Хитров). Это была легендарная личность в истории церкви. До перевода в Уфимскую епархию прослужил в Якутии сорок два года, составил и издал азбуку и грамматику якутского языка, чтобы перевести на него Новый Завет и основные богослужебные книги. Его называли Апостолом Якутии, сравнивая этот подвиг с делами святых равноапостольных братьев Кирилла и Мефодия. Сейчас в Москве собирают материалы к прославлению епископа Дионисия в лике святых. Он объехал всю Якутию, часто в лютые холода, на оленях или собачьих упряжках, и привел к православию многих и многих. Доступный для всех, приветливый со всяким, он обладал даром объединять самых разных людей вокруг дела Христова.

В Уфимской епархии за годы его правления не было уголка, в который бы не заглянул опытный миссионер-епископ. Где бы он ни был, везде появлялись новые храмы и школы, он умел замечать и поддерживать на местах добрые начинания и инициативы. И при закладке Крестовоздвиженского храма пламенные слова седовласого старца-епископа воодушевили всех присутствовавших.

Постройку храма полностью взял «на свое иждивение» Трофим Петрович Козлов, пожертвовав на него «весь материал, лес, камни и прочее… и не ожидая помощи ниоткуда». Но нашлись и другие жители Нижегородки, которые тоже захотели помочь новому храму «кто деньгами, кто вещами, кто иконами», – писал об этом событии в «Уфимских епархиальных ведомостях» протоиерей Евграф Еварестов. Среди таких помощников он назвал в первую очередь Феодора Ивановича Петрова.

Дело пошло споро. Руководил строительством сам Т.П. Козлов: «с неутомимой ревностью и беспредельным усердием» он был на стройке с раннего утра и до поздней ночи, не жалея ни сил, ни средств, ни своего здоровья. Им же «была куплена церковная утварь, приобретен благолепный иконостас и устроена прекрасная звонница».

22 августа 1893 года владыка Дионисий уже освящал готовый храм, выстроенный меньше, чем за год. А тот же отец Евграф Еварестов писал в «Епархиальных ведомостях»: «Один из участников торжества освящения сказал: “Я не знаю ни одного храма, который бы так скоро был выстроен”. Преосвященный Дионисий заметил на это: “А я прибавлю, что нет ни одного храма, который бы так нужен был, как сей новоосвященный храм”…»

Стройная шестиглавая деревянная церковь у железной дороги близ станции «Правая Белая» видна издалека. Она была построена в русском стиле. Здание срублено из бревен «в лапу», обшито тесом, окрашено, детали побелены. На куполах сияло восемь крестов из зеркального стекла, вставленного в чугунные рамки. В народном сознании эти кресты воспринимались как сделанные из чистого хрусталя. Во внутреннем убранстве храма было много «высокочтимого старообрядцами»: иконы не живописные, а «по образцу древне-византийских», иконописные; на некоторых иконах изображено старообрядческое двуперстие.

Старообрядцы стали заходить в Крестоводвиженский храм. С ними там проводили собеседования о вере. Вскоре после начала служб в новой церкви сам отец Евграф Еварестов, опытный миссионер, провел несколько бесед со старообрядцами. В 1897 году пять бесед со старообрядцами в Нижегородке провел священник-миссионер А. Америков.

Т.П. Козлов же, закончив строительство, стал церковным старостой Крестовоздвиженского храма и много времени проводил в церкви, беседуя с прихожанами. «Это был не только создатель храма, но и миссионер… С малолетства он был знаком с немощами человеческими в вероучительных вопросах… Здесь говорила душа, сама переболевшая когда-то над разрешением мучительных вопросов, говорила поэтому понятным языком, и кто знает, меньше ли он принес пользы православию своими беседами наедине, чем любой миссионер публичными состязаниями о вере», – говорил о нем отец Николай Котельников, первый настоятель Крестовоздвиженской церкви.

Пастырь добрый

На личности протоиерея Николая Котельникова, так много сделавшего для Крестовоздвиженской церкви, надо остановиться особо. Он родился 5 декабря 1850 года в селе Левашовка Стерлитамакского уезда, в небогатой мещанской семье. В «Уфимских епархиальных ведомостях» в 1911 году о нем вышла статья А. Лебедева, который писал: «Отец предназначал его к торговле, но добрый, бескорыстный религиозный ребенок здесь пришелся не ко двору… Благодаря ходатайству одного батюшки он был принят уже к концу учебного года во 2-й класс Уфимского духовного училища. По окончании семинарии был определен на должность преподавателя русского языка в Уфимском духовном училище и на тогдашнее нищенское преподавательское жалованье содержал брата, сестру и одного дальнего родственника.

В 1876 году он вступил в счастливый долголетний брак с… дочерью умершего священника [cела Гребеней] Юлией Егоровной Щитовой и был посвящен в сан священника к строящейся церкви с[ела] Зирган Стерлитамакского уезда. У молодых ничего за душой не было, приход был бедный, и батюшка ездил на требы в матушкиной шубке, надевая сверху легкое полукафтанье. И какова была у обоих радость, когда удалось сшить в долг теплую ватную рясу!».

У молодой супруги отца Николая был старший брат, заменивший ей рано умершего отца, священник Покровской церкви села Топорнина Василий Егорович Щитов. В его лице отец Николай Котельников приобрел, по его собственным словам, «умного сердечного руководителя во всех трудных обстоятельствах жизни, показывавшего нам образец неутомимой трудовой жизни, смирения и покорности воле Божией…»

Через год отца Николая перевели служить из села Зирган в село Голодаево Уфимского уезда, где он, самый молодой из священников, был избран в благочинные, и в этой должности прослужил бессменно двадцать пять лет. Его подчиненные видели в нем «не грозного судию и карателя, а доброго отца». В 1882 году «для большего удобства по исполнению должности благочинного он был переведен в центр округа – село Богородское», а в 1893 году переведен в Уфу, в Крестовоздвиженскую церковь. Где бы ни служил отец Николай Котельников, он везде пользовался всеобщей любовью и уважением. «Когда он говорил проповеди в церкви, он простыми словами умел приблизить душу человека к Богу». Молитвенник и бессребреник, он был для прихожан поистине «добрым пастырем».

«Дом отца Николая всегда был открыт для всех. Кто бы ни приходил – богатый или бедный, знатный или нет, всех он усаживал непременно пить чай, ласково беседовал…» Он входил в нужды каждого.

Приход церкви состоял, в основном, из рабочего люда. При храме действовало церковно-приходское попечительство, помогавшее бедным жителям Нижегородки, а потом, во время Первой мировой войны – семьям солдат, ушедших на фронт.

Уже через три года после создания приход Крестовоздвиженской церкви стал одним из самых многочисленных в Уфе: он насчитывал более 1200 человек, из которых было около 300 бывших старообрядцев (напомним, что по переписи 1879 года в Нижегородке их проживало 434 человека).

Церковь не вмещала молящихся. В 1902 году к ее северной и южной стенам были пристроены приделы во имя святителя Николая Чудотворца и святых апостолов Петра и Павла.

Много лет отец Николай Котельников преподавал Закон Божий в народных школах, и его уроки становились для детей настоящим праздником. «Это были в сущности не уроки, а живые, простые, задушевные беседы о спасении... Ученики и ученицы духовных училищ, семинаристы, гимназисты шли в Нижегородку отдохнуть душой у батюшки с матушкой, точно у отца с матерью, не смущаясь ни грязью дороги, ни дальностью расстояния».

При храме была церковно-приходская школа, в которой училось много девочек из бедных семей. Для мальчиков начальные школы в Нижегородке были, девочки же могли обучаться только здесь.

Открытие училища для глухонемых

Когда у отца Николая Котельникова родился второй сын, вскоре оказалось, что мальчик родился глухонемым. Отец Николай, «скорбя о судьбе своего сына, воскорбел и о других глухонемых», которые, не имея возможности полноценно общаться с другими людьми, «вынуждены оставаться в неразвитом духовно, полуживотном состоянии и с годами порой становятся агрессивными и опасными членами общества». В 1902 году он открыл при храме на благотворительные средства училище для глухонемых детей. Помог ему в этом владыка Антоний (Храповицкий).

Училища глухонемых уже были открыты в Петербурге, Москве, Казани. Существовало попечительство Государыни Императрицы Марии Федоровны о глухонемых. По совету владыки Антония (Храповицкого), тогда епископа Уфимского, а впоследствии митрополита Киевского и главы Русской православной церкви за границей, был открыт Уфимский отдел попечительства. За недолгий срок пребывания владыки Антония (Храповицкого) в Уфимской епархии им было открыто много новых храмов и монастырей, внимательно он следил за состоянием духовных учебных заведений, церковно-приходских школ. В 1901 году он возвел в сан протоиерея отца Николая Котельникова и поддержал его замыслы о новом училище.

17 февраля 1902 года состоялось торжественное открытие Уфимского училища глухонемых в арендованном помещении – доме Катунина на Вавиловской улице. Молебен в честь открытия училища отслужил сам владыка Антоний (Храповицкий). Он пригласил на молебен вице-губернатора Н.И. Булычева, городского голову А.А. Маллеева и других высокопоставленных лиц из разных ведомств, известных купцов-благотворителей, а также священников и простых прихожан через газету «Уфимские епархиальные ведомости». После молебна он благословил открыть Уфимский отдел попечительства о глухонемых и призвал всех внести посильную лепту на содержание училища, «напомнив о нравственной обязанности каждого христианина помогать страждущим».

«Нет надобности много говорить о необходимости открытия училища глухонемых. Вид этих жалких, несчастных, недоумевающих малюток, которые сейчас смотрели на нас, не понимая, что такое перед ними происходит, яснее всего говорит в пользу открываемой школы. Не имея слуха, они, видя, – не видят и ничего не понимают. И потому, если обыкновенные дети имеют нужду в науке, то тем более глухонемые; если родители обыкновенных, здоровых детей имеют нужду в школе, то тем более родители глухонемых, так как самим учить их нет никакой возможности», – сказал отец Николай Котельников после молебна.

Попечительство Государыни Императрицы Марии Федоровны о глухонемых прислало для училища специально подготовленную в Петербурге учительницу Марию Андреевну Федорову и стало оплачивать ее труды. Вероятно, через эту учительницу был передан взнос на училище святого Иоанна Кронштадтского, потому что одним из первых в списке лиц, пожертвовавших на училище, значится «протоиерей Иоанн Сергиев из Андреевского собора в Кронштадте», ставший одним из почетных его попечителей. Почетными членами попечительства также стали губернатор Н.М. Богданович, губернский предводитель дворянства князь А.А. Кугушев, епископ Антоний (Храповицкий)… Уже к концу 1902 года число членов Уфимского отдела попечительства о глухонемых дошло до шестидесяти человек.

Казначеем его назначили протоиерея Евграфа Еварестова, который умел справляться с великим множеством своих обязанностей в кафедральном соборе и в благочинии, в семинарии и в общественных организациях, ничем из них не пренебрегая. Отчетность по приходу и расходу средств с точностью до рубля ежегодно публиковалась в «Епархиальных ведомостях».

300 рублей единовременно выделило Уфимское губернское земское собрание. 300 рублей из своих сбережений пожертвовал отец Николай Котельников.

С самого начала вокруг училища возник круг попечителей, постоянно помогавших ему. Списки пожертвований на нужды училища говорят о многом. В них есть дух согласия, который живет между близкими людьми, радеющими об общем деле.

Вот некоторые строчки из обширного списка вещей, пожертвованных при основании училища в 1902 году:

«От Котельниковых – икона Св. Николая, портреты Государя Императора и Государыни Императрицы, зеркало для занятий с глухонемыми, стол, два стула, два олеандра,

от И.М. Грибушина – 20 железных кроватей с матрацами,

от С.П. Зайкова – 15 байковых одеял, 10 простынь и 20 наволочек,

от И.И. Заварицкой – 25 арш. ситцу на платья девочкам и сукна на форменные пары 6 мальчикам,

от А.А. Козловой – икона Спасителя в киоте, платья 4 девочкам, 6 рубашек мальчикам и 6 войлоков на кровати,

от Т.П. Козлова – столовой и чайной посуды на 10 человек, 2 дубовые кадки, бочонок и другой разной посуды,

от А.В. Рубинской – дюжина ножей и вилок златоустовской работы,

от М.Н. Удаловой – стенные часы с боем,

от И.Я. Михалева – столярные инструменты,

от прот. В.Е. Щитова – корова дойная».

Все пожертвования дополняли друг друга. Это список предметов первой необходимости: мебель, кухонная утварь, одежда на 10 человек – 4 девочек и 6 мальчиков (первый набор в училище), ткани, швейные принадлежности, столярные инструменты, медикаменты. Так раньше близкие люди распределяли, что подарить молодой небогатой семье. Да они и были таковыми, чуть не половина из них были родными по крови – и по духу.

Протоиерей Василий Егорович Щитов, подаривший корову, чтобы у детей в интернате всегда было свежее молоко, – это тот самый брат Юлии Егоровны, супруги отца Николая Котельникова, который, по его словам, в течение многих лет был «сердечным руководителем во всех трудных обстоятельствах жизни». Как видим, слово у него не расходилось с делом.

Жертвовал на училище и другой ее брат, священник села Гребеней Николай Егорович Щитов, интеллигент, тративший «все свои небольшие средства на научные книги» и на образование детей.

Александра Васильевна Рубинская, позаботившаяся о том, чтобы глухонемые дети учились пользоваться за столом ножом и вилкой, причем изысканной, златоустовской работы, с узорами, это дочь протоиерея В.Е. Щитова и многодетная супруга священника Александра Ивановича Рубинского. По словам близких, «она очень любила делать добро людям» и, хотя рано умерла от туберкулеза, успела за свою недолгую жизнь вместе с мужем помочь многим, а дети их выросли порядочными, высокообразованными людьми, пройдя достойно через все революции и войны ХХ века…

В отчетах училища упоминается Лидия Ивановна Рубинская, сестра священника Александра Рубинского, которая перешла из женского епархиального училища работать в училище глухонемых и обучалась новому для нее делу в Санкт-Петербурге…

Среди попечителей – Анна Васильевна Гуменская, тоже дочь протоиерея В.Е. Щитова и сестра А.В. Рубинской. Это ее муж, Дмитрий Иванович Гуменский, заменит позже отца Николая Котельникова на посту настоятеля Крестовоздвиженской церкви. В годы первой мировой войны они бесплатно возьмут жить в священнический дом 12 девочек из училища глухонемых, чтобы отдать помещение их спальни под военный госпиталь. Жила у них и престарелая тетушка Анны, вынянчившая ее с сестрами после ранней смерти матери, найдет у них кров в годы войны и какая-то чужая старушка…

В списках попечителей об училище есть протодиакон Бирского собора Андриан Львович Протопопов и его сын Николай, ставший художником. А дочь Андриана Львовича Анна с 1907 года стала учительницей в училище глухонемых. Это тоже родственники Котельниковых и Щитовых.

Здание для училища глухонемых

Чтобы построить собственное здание для училища глухонемых, Братство Воскресения Христова собирало на него средства со всей епархии. Двухэтажное здание из красного кирпича было построено быстро, но без небрежности, с декоративными элементами. Внутренние двери и рамы окон были сделаны в стиле модерн, их остатки были видны еще в 90-е годы XX века…

18 августа 1902 года состоялось освящение здания. На первом этаже его разместилась женская церковно-приходская школа, а на втором – училище глухонемых, до этого арендовавшее дом на Вавиловской улице.

«Здание школы, довольно красивой архитектуры, построено в полугоре значительно выше церкви и занимает площадь в 55 квадратных сажен. Из окон здания, особенно с балкона, открывается роскошный вид на три стороны – запад, север и юг. На первом плане – Крестовоздвиженская церковь, за нею дома нижегородцев, извилистые, картинно разбросанные озера, река Белая, а там чудная даль на десятки верст, покрытая лесами, полями, лугами, туманно сливается с горизонтом. Эта чудная картина должна иметь свое влияние на доброе развитие несчастных детей, лишенных слуха и обладающих особенно развитым зрением», – писали в «Уфимских епархиальных ведомостях».

Чин освящения проводил архимандрит Андроник (Никольский), ректор Уфимской семинарии, ему сослужили инспектор женского епархиального училища Георгий Залазинский и Николай Котельников.

В своей речи после молебна отец Николай сказал: «Научить глухонемого говорить – то же, что открыть глаза слепому, отпустить пленника на свободу, извлечь человека из состояния бессловесных животных и привести его к сознанию того, что он – человек, венец природы и, наконец, если он христианин, – наследник Царства Небесного. Такому делу можно послужить!»

Первый набор в училище – 10 детей, столько было собрано средств на первый год обучения, но желающих поступить в училище сразу же было гораздо больше, было подано более пятидесяти заявлений. Вскоре сделали дополнительный набор, и в 1902/1903 учебном году в училище обучалось 13 мальчиков и 7 девочек, которые жили тут же, в интернате. Остальным желающим пришлось ждать следующего набора.

«Цель открытия училища – обучить лишенных слуха и языка детей грамоте и ремеслам, и тем дать им возможность к самостоятельной трудовой жизни, дабы не быть в тягость себе и окружающим», – писал в «Епархиальных ведомостях» отец Николай Котельников, ставший попечителем и директором нового учебного заведения.

Обучение детей в училище строилось по самым передовым методикам своего времени, их учили читать по губам и говорить, приучая к живому общению, обучали счету, чтению и письму, «живописному и позолотному мастерству, резьбе по дереву, столярному, токарному, переплетному и сапожному ремеслу», чтобы каждый мог выбрать, к чему он больше способен. Девочек обучали рукоделию – кройке, шитью и штопке, вязанию крючком и на спицах, вышиванию… Дети учились вести домашнее хозяйство и изучали садоводство.

При училище был заложен сад, в нем было «посажено 35 яблонь, несколько десятков кустов малины, смородины, вишни, крыжовника, барбариса и несколько дерев разной породы – берез, лип, дубу, тополей, рябины, сирени…».

С детьми проводились экскурсии c целью ознакомления с ремеслами: в типолитографию и переплетную мастерскую Гирбасова, на завод глиняных изделий Т.П. Козлова и др. Программа училища была рассчитана на девять лет обучения; три последних года учащиеся должны были изучать только ремесла.

Дети ежегодно участвовали 8 мая во встрече Березовской чудотворной иконы святителя Николая Мирликийского, которую приносили в Уфу с крестным ходом по Трактовой улице, где для этого была выстроена Никольская часовня. Дети вместе со всеми шли навстречу иконе 5 верст…

Их приучали жить интересами своего народа, своей страны… Так, они участвовали в проводах Златоустовского полка на Дальний Восток во время русско-японской войны и «подносили подарки своего изделия».

29 июня 1904 года дети из училища глухонемых вышли со всем приходом на станцию «Правая Белая», чтобы приветствовать поезд с императором Николаем II, следовавшим через Уфу в Златоуст…

Вот как было описано это событие в Адрес-календаре Уфимской губернии: «Около 4 часов пополудни, как только Императорский поезд вошел на железнодорожный мост чрез реку Белую, на колокольне ближайшей к мосту Крестовоздвиженской церкви, что справа от полотна дороги в слободе Нижегородке, раздался трезвон, и из храма вышла духовная процессия, предшествуемая св. хоругвями и иконами, которая остановилась на холме, саженях в 15 от железнодорожного пути, по коему должен был проследовать Царский поезд. Вот наступила величественно-торжественная минута, каких немного бывает в жизни. Поезд плавно подходит к процессии, из середины которой несется пение тропаря: “Спаси, Господи, люди Твоя”. Весело гудят колокола. Гремит могучее “Ура” многих тысяч людей, заполнивших площадку перед храмом и соседние горы. В окне своего вагона показался Государь и, увидев св. иконы, снял с себя фуражку и трижды перекрестился. В этот момент протоиерей церкви о. Котельников, стоя во главе процессии, осенял Государя крестом».

Такой прием ожидал царский поезд на всем пути его следования. Трудно было тогда представить, что уже через год полыхнут антиправительственные демонстрации революции 1905 года. Впрочем, первые отголоски будущих бурь уже были слышны.

Не случайно протоиерей Евграф Еварестов считал своим священным долгом напоминать учителям слова Высочайшего рескрипта императора Николая II от 10 июня 1902 года: «Прежде всего подтверждаю Мое требование, чтобы в школе с образованием юношества соединялось воспитание его в духе веры, преданности престолу и Отечеству и уважения к семье, а также забота о том, чтобы с умственным и физическим развитием молодежи приучать ее с ранних лет к порядку и дисциплине. Школа, из которой выходит юноша с одними лишь курсовыми познаниями, не сродненный религиозно-нравственным воспитанием с чувством долга, с дисциплиною и с уважением к старшим, не только не полезна, но часто вредна, развивая столь пагубные для каждого дела своеволие и самомнение».

В программе училища глухонемых сочеталось умственное развитие учащихся с их нравственным воспитанием с первого года обучения.

В училище принимали детей разных сословий, национальностей и вероисповеданий. За обучение взималась посильная плата; дети из неимущих семей обучались бесплатно. Сам отец Николай Котельников исправно вносил плату полностью (а часто и больше всех остальных) за обучение своего сына, хотя был директором училища и преподавал в нем Закон Божий, а его супруга, Юлия Егоровна, «несла все хлопоты по хозяйству училища и по уходу за больными детьми» безвозмездно. Безвозмездно лечил детей и «старинный уфимский врач» П.А. Соколов; болезни уха, горла и носа лечил врач Л.С. Меклер; работали также зубной врач – И.С. Гуревич и глазной – А.А. Мейер.

Для ознакомления с делом обучения из Уфы в Санкт-Петербургское училище глухонемых командировали еще одну учительницу, Лидию Ивановну Рубинскую. Для обучения ремеслам были приглашены столяр и резчик, кухарка. В училище стали привозить детей не только со всего уральского края, но даже из Сибири, Якутска, Иркутска. Пришлось расширять помещения. Двухэтажное каменное прекрасное здание Братства Воскресения Христова, где вместе с училищем была и женская церковно-приходская школа, уже не вмещало желающих. Поэтому в 1903 году была начата постройка двухэтажного деревянного дома – 13 аршин длиной и шириной (то есть площадью 170 кв. м.) – для мастерских и, на втором этаже, для спальни мальчиков и больнички с отдельным входом.

3 мая 1905 года была совершена закладка нового каменного здания живописной мастерской и общежития при училище глухонемых. Три тысячи рублей на его постройку выделялось духовенством епархии в память рождения цесаревича Алексея Николаевича, но эти деньги давались в рассрочку, по 300 рублей в год, а новое здание требовалось срочно. Подрядчик Г.А. Бусов пообещал сложить фундамент бесплатно. На торжествах по закладке здания присутствовали епископ Христофор (Смирнов), вице-губернатор Н.Е. Богданович, кафедральный протоиерей Евграф Еварестов и «многие другие, интересующиеся делом обучения глухонемых». Для детей всех трех отделений был устроен публичный экзамен. «Ученики имели вид здоровый и опрятный, отвечали смело, некоторые довольно отчетливо», была устроена выставка столярных, токарных, резных, переплетных работ и рукоделия, рисунки учеников…

«Достигнутые результаты заставляли радоваться за учительниц и за несчастных детей, которые из полуживотного состояния переходят в разряд обыкновенных людей, согреваемые сердечным отношением к ним с любовью до самоотвержения преданных делу тружениц… Надо удивляться, чего может достичь иногда частная инициатива в сравнительно короткое время и при самых скромных средствах», – писали об этом событии в «Епархиальных ведомостях».

Публичный экзамен так воодушевил и растрогал присутствующих, что они сделали дополнительные пожертвования на училище. Г.А. Бусов, обещавший бесплатно сложить фундамент здания, заявил в конце вечера, что «он сложит все здание бесплатно». «Эта жертва, равняющаяся приблизительно 1500 рублям, совершенно окрылила строителя, взявшегося за дело с единственною надеждою на помощь Божию и предстательство святителя Христова Николая и преподобного Сергия Радонежского, которых он не без основания считает небесными покровителями Уфимского училища глухонемых…», – сообщал в «Епархиальных ведомостях» отец Николай Котельников.

Оставалось собрать деньги на строительные материалы и наем кровельщиков, штукатуров и т. д. Строительство здания было завершено к 1 января 1907 года. Оно было крыто железом и состояло из двенадцати комнат.

Скорби и утраты

В 1907 году учеников было 47 человек; из них более половины училось бесплатно и только 13 – за полную плату. Педагогический штат состоял из десяти человек. Прислуга – два сторожа, истопник, кухарка и прачка. Тем временем долги училища все росли и росли. Чтобы расплатиться с ними, отец Николай Котельников продал свой маленький дом, но этих денег все равно не хватало. Несколько раз училище было на грани закрытия.

1 августа 1907 года на 73-м году жизни скончался от малярии храмоздатель, бессменный староста Крестовоздвиженской церкви, во всем помогавший училищу, Трофим Петрович Козлов. Его вдова, Анна Антиповна, «достойная помощница и соработница мужу», пережила его всего на два месяца и была похоронена в одной ограде и под одним крестом с мужем у алтаря Крестовоздвиженской церкви. Впоследствии, в 1909 году, крест этот был заменен их племянницей на памятник, сохранившийся до сих пор.

Ко всем прочим бедам отца Николая постигло несчастье – он ослеп. 1 июня 1908 года он вышел за штат как священник и настоятель храма. На его место был назначен священник Димитрий Гуменский, псаломщик Николай Милицин был рукоположен во диакона.

15 июня прихожане чествовали своего любимого пастыря, прощаясь с ним; им была совершена последняя литургия в сослужении местных священников и при большом стечении народа. Ему вручили от духовных чад икону Воздвижения Честнаго и Животворящего Креста Господня, и учитель Лебедев зачитал «Адрес от прихожан», благодаря за «многолетнее и многоплодное служение».

Неизменно бодрый и ласковый со своими глухонемыми «детушками» и деятельный в служебных вопросах отец Николай продолжал заведовать училищем. Его супруга Юлия Егоровна вела хозяйство в училище всё так же безвозмездно. В мастерских училища дети вскоре стали делать на заказ резные рамки, киоты, столы, стулья и табуретки, комоды, тумбы и др. Если в 1904 году ими было сделано около 150 разных вещей на сумму 138 рублей 55 копеек, то в 1907 году – уже на сумму 1170 рублей 94 копейки, а в 1911-м, в год смерти отца Николая, на максимальную сумму – 7338 рублей 61 копейку. Ученики отца Николая доказали не только свою профессиональную, но и человеческую состоятельность, помогая родному училищу в трудное для него время.

В 1910 году вернулся жить в Уфу из Петербурга кандидат богословия Петербургской Духовной Академии, выпускник Педагогических курсов попечительства о глухонемых, Михаил Николаевич Котельников. Он сменил отца на посту директора училища, а также стал преподавать Закон Божий, русский язык и историю в старших классах. Вскоре из Петербурга приехала учительница Мариинского училища глухонемых Алевтина Ивановна Котельникова, с января 1911 года она стала учительницей Уфимского училища глухонемых, а с 15 мая 1911 года – его инспектрисой. В отчетах упоминалась Алевтина Ивановна Смирнова, преподававшая с 1904 года в Уфимском училище глухонемых. Должно быть, окончив Педагогические курсы Петербурге, она там стала женой Михаила Котельникова и вслед за ним, прямо среди учебного года, вернулась в Уфу.

Отец Николай переехал жить вместе с супругой в маленький съемный флигелек неподалеку от церкви, несмотря на все уговоры, отказавшись жить в квартире директора училища.

1911 год был скорбным годом для училища глухонемых. 29 июля скончался старинный уфимский врач Павел Александрович Соколов, многие годы бесплатно несший обязанности врача училища. Бывший гвардеец Преображенского полка, вернувшись с наградами с русско-турецкой войны, он вышел в запас и в 1878 году поступил учиться на медицинский факультет Казанского университета. Служил врачом в Уфимской духовной семинарии и женском епархиальном училище, преподавал гигиену. Петр Александрович обладал «добрым и отзывчивым сердцем, простым и веселым характером, что было весьма важно для больных». Его оплакивали многие, но особенно велика его утрата была для училища глухонемых, где все учащиеся были больными, ведь отсутствие слуха часто связано с другими болезнями организма.

15 октября 1911 года умер отец Николай Котельников. До последнего дня он помогал советами сыну, ставшему вместо него директором училища. «Тело его было перенесено в училище глухонемых и все два дня, пока оно покоилось там, толпился у гроба народ… При отпевании его церковь не могла вместить молящихся. Были и старообрядцы… Любили его все: и молодые, и старые, и интеллигенция, и простой народ, и православные, и старообрядцы, и татары, и евреи», – писал учитель А. Лебедев в «Епархиальных ведомостях».

Перед выносом тела отца Николая из училища глухонемых архимандрит Мефодий (Красноперов) сказал, обращаясь к нему как к живому: «Позволь мне в последний раз побеседовать с тобой в этом зале… Много горя, много терний и шипов было на твоем пути… но все неровности пути, скорби и страдания покрывались теми минутами и часами блаженства, которое дано тебе было Отцом Небесным изведать здесь на земле. Ты не однажды… переживал душой величайшие моменты счастья, истинного, небесного блаженства от ощущения близости к тебе Бога… Ты рассказывал мне, как неоднократно переживал такие блаженные моменты. Вспомни тот случай, как ты скорбел накануне, не зная, чем назавтра ты будешь содержать своих духовных детей-глухонемых, не имея никаких средств материальных. Горячо ты молился Господу о помощи и вдруг «завтра» явилось для тебя совершенно неожиданно радостным. Находились благодетели, жертвовавшие не десятками, а тысячами рублей. Один пожертвовал три тысячи и даже не захотел имени своего открыть. Не вестник ли то был небесный?.. Блажен пройденный тобою путь жизни и для окружавших тебя духовных чад и всех «знаемых и знающих» тебя. Твой смиренный вид, ласковый взор, деликатная, кроткая, всегда спокойная речь, любвеобильное сердце, благодушное настроение всегда обаятельно действовали на всех, соприкасавшихся с тобой в жизни, смягчали грубые сердца, укрощали гневные очи, смиряли страсти… Вспомним, как злосчастные жены пьяных мужей своих приходили к тебе со своим горем и просили врачевания, духовного утешения. Ты ласковым словом и молитвой пред святым образом Спасителя заставлял пьяниц делаться трезвыми. А сколько душ, погибавших в заблуждении раскола, ты привел в лоно православной Церкви Христовой!.. Мы с любовию будем вспоминать тебя и молиться за тебя».

Похоронили батюшку у алтаря Крестовоздвиженской церкви, в дубовом гробу, сделанном глухонемыми. Ими же был сооружен крест. Над гробом ученик Ваганов сказал: «Добрый, милый батюшка, ты открыл наше училище. Спасибо тебе! Теперь умеем говорить, умеем работать. Был добрый. Никогда не наказывал, ласково гладил нас по голове, благословлял и целовал. Был слепой, это трудно, скучно, а с нами был веселый. Батюшка не сердился, всех любил, много молился, мы часто видели, ты ходил в церковь и служил часто в школе. Сам ты бедный, а в школу много денег отдал. Мы часто были нехорошими. Прости нас».

Протоиерей Евграф Еварестов говорил о том, что «имя отца Николая Котельникова как учредителя школы для глухонемых известно и в Петербурге, и в Москве, и в далекой Сибири»: «Какое прекрасное место… для своего упокоения избрал ты! В изголовье твоем сей прекрасный храм, плод твоих неусыпных пастырских трудов, ибо ты и приход Крестовоздвиженский созидал, и храм сей благоукрашал, будучи первым в нем настоятелем; в ногах твоих – это незабвенное благотворительное учреждение (школа глухонемых), устроению и упрочению коего ты посвятил все свои душевные и телесные силы».

Губернское земское собрание учредило в училище глухонемых ежегодную, в 150 рублей, стипендию имени отца Николая Котельникова.

В годы первой мировой и гражданской войн

29 июня 1914 года был заложен фундамент двухэтажного пристроя, предназначенного для домовой церкви в честь святителя Ермогена, патриарха Московского и всей Руси, день памяти которого совпадает с днем открытия училища (17 февраля), и в честь святителя Николая, чудотворца Мирликийского, которого отец Николай считал небесным покровителем училища глухонемых. Второй этаж пристроя был предназначен для женского отделения училища.

На устройство этой домовой церкви император Николай II пожертвовал 1500 рублей. Известно, что по взаимному соглашению с супругой, императрицей Александрой Феодоровной, половину средств, выделяемых из казны на содержание царской семьи, они тратили на благотворительные дела в разных уголках империи. В грозном военном 1915 году император Николай II пожертвовал «от Монарших щедрот» деньги «на окончательное устройство церкви при училище глухонемых в г. Уфе 1500 руб.; на ремонт церкви в с. Верхне-Троицком Белебеевского уезда, 1000 руб.; на окончательное устройство церкви в пос. Георгиевском Белебеевского уезда, 1000 руб., и на постройку церкви в д. Калейкиной, Мензелинского уезда, 500 руб.»

Воспользоваться новыми помещениями училищу глухонемых не пришлось. Шла война. Многие церковные учреждения, монастыри добровольно принимали раненых. Училище глухонемых, как говорится в отчете за 1914 год, считая себя обязанным участвовать в деле помощи раненым защитникам Отечества, предложило Всероссийскому земскому союзу занять мастерскую, женское отделение и квартиру директора. Земский союз принял предложение, и в училище был открыт лазарет на 94 койки. Мастерские были переведены в помещение для склада леса, женское отделение (12 девочек) и квартира директора – в соседний с училищем дом священника Д.И. Гуменского.

С годами росло число преподавателей училища, они представляли собой дружную семью единомышленников, работавших вместе долгие годы, и передававших свою профессию детям. Здесь возникали целые учительские династии, связанные с училищем глухонемых. У отца Николая Котельникова и его супруги оба сына стали работать в училище: если старший сменил его самого на посту директора и законоучителя, то младший, глухонемой Николай, окончив училище, преподавал там столярное дело.

Рос и круг попечителей училища, хотя его основной состав был из года в год неизменным. При разности их положения в обществе, было в них нечто общее, недаром отец Николай Котельников, перечисляя членов попечительства, с великой благодарностью называл их всех тружениками, ведь большая часть из них отдавали несчастным детям не излишки своих доходов, а в трудное время делились и самым необходимым. Помогали училищу глухонемых многие замечательные граждане нашего края, среди них Н.К. Блохин, А.Г. Вольмут, М.А. Степанов-Зорин, Е.П. Ляхова, И.П. Райский и другие. Среди попечителей училища была и Александра Васильевна Нестерова, сестра великого художника М.В. Нестерова. В юности первая уфимская модница и щеголиха (наряды шила себе сама), она позже стала участвовать во многих делах благотворительности. И так трогательно видеть в списке пожертвований для глухонемых детей такую строку: «1907 год – украшения на елку – А.В. Нестеровой, А.Д. Видинеевой, Ю.П. Смирновой».

Из года в год среди попечителей училища повторяется имя Андроника (Никольского), освящавшего здание училища глухонемых. Архимандрита, потом епископа Киотоского, когда он служил в Японии вместе со святителем Николаем (Касаткиным), а затем архиепископа Пермского, одного из главных деятелей поместного Собора Русской Православной Церкви 1917–1918 годов.

Среди попечителей училища был и деятельнейший архимандрит Мефодий (Красноперов), сменивший сурового, ревностного Андроника (Никольского) на посту ректора Уфимской духовной семинарии. Отец Мефодий часто бывал в училище глухонемых. Именно с ним делился своими горестями и тревогами отец Николай. Архимандрит Мефодий (Красноперов) впоследствии стал епископом Петропавловским и Акмолинским и был убит в 1919 году, пытаясь остановить кровопролитное столкновение крестьян с красноармейцами во время крестьянского бунта. Он был прославлен в лике святых как священномученик, так же как и архиепископ Андроник (Никольский), обличавший гонителей Церкви и казненный за это большевиками в Перми в 1918 году, как и протоиерей Евграф Еварестов, расстрелянный в Уфе после отступления белых – в 1919-м…

В 1918 году большевиками была отправлена баржа с уфимскими заложниками, среди которых было «много уфимских общественных деятелей различных направлений», дворяне, купцы, учителя… Оказался там был и лидер Уфимского отделения Союза русского народа Г.А. Бусов вместе со своим сыном. Напомню, это тот самый строительный подрядчик Г.А. Бусов, который в неспокойном 1905 году бесплатно сложил кирпичное здание мастерских для училища глухонемых, тем самым сократив долги учебного заведения на 1500 рублей. Г.А. Бусов с сыном смогли вернуться в Уфу. Дальнейшая его судьба неизвестна.

Повсеместно в России пришло время мученичества за веру, борьбы большевиков с религией, уничтожения храмов. В здании училища большевики, прогнав детей-инвалидов, сделали больницу для венерических больных, которых стало много во время гражданской войны. Потом, правда, все же сделали в здании школу-интернат для слабослышащих детей.

Много трагических перипетий было и в истории Крестовоздвиженской церкви.

Теперь, спустя сто лет, читая дореволюционную периодику и архивные документы, поражаешься количеству хороших людей и хороших поступков в те времена, когда порядочность была нормой жизни общества. Когда отца Николая Котельникова чествовали на 20-летии его служения в церкви, он ответил на поздравления так: «Не вижу за собой никаких дел или подвигов свыше тех, которые я по долгу совести должен был исполнить… Не могу не приветствовать эту любовь как могучую силу в наших общих трудах… для тех бедных, несчастных, обездоленных людей, среди которых мы живем…» Он считал, что «помогать ближнему в несчастии, оказывать помощь нуждающемуся – это не только требование христианской религии, а прирожденная потребность человека, доставляющая ему удовольствие, отраду».

И, несмотря на все трудности, тяготы бытия, он и его соработники смогли прожить счастливую жизнь, преизбычествующую любовью…

Из архива: февраль 2016г.