№12.2017. Нагорная Раиса. Эй вы, люди, к вам спешу я! О жизни и творчестве И. Киньябулатова

Раиса Нагорная

Эй вы, люди, к вам спешу я!

Говорят, все мы «родом из детства» и что качество ранних лет определяет всю последующую жизнь. Кто-то до конца дней не может размотать клубок чувств, тянущихся с глубокого детства. А у кого-то эти чувства щедро плещутся, изливаются в поэтической форме. Я читаю стихи своего брата, и строчки глубоко задевают душу. Слишком многое они означают для меня, очень точно попадают в цель, обжигая сердце и вызывая слезы. О былом – ушедшем, невозвратном, трудном и… дорогом. Я вспоминаю жизнь свою, своих братьев и моих современников.

Нас с детства лихая беда ожидала,

Нас холод студил, нас огнем обжигало,

Все беды страны свалились на плечи,

Но мы подрастали и делались крепче…

В этих строчках Ирека так точно отражено наше детство – детство послевоенных лет!

Кажется, как возможно было выжить в тех условиях? Мы просто жили. Просто были детьми голодного и холодного времени.

У нашей мамы – труженицы колхоза, занятой тяжелой работой с раннего утра до позднего вечера, было четверо детей – три сына и я, единственная дочь. Дел у нас по хозяйству – невпроворот. Некогда было раздумывать о тяжелой жизни и жалеть себя. Читаю стихи брата «Цветет картофель», и всплывает перед глазами картина: большое, в сорок соток картофельное поле, мы с Иреком его обрабатываем от сорняков, окучиваем, а сами еще не выше картофельной ботвы. Действительно, картошка для нас была единственной пищей в то время, источником жизни. Не зря Ирек называет цветы картофеля цветами надежды в своем стихотворении. Участие в заготовке дров, в работах на огороде, в заготовке сена были обязанностями всех членов семьи, независимо от возраста и возможностей (мамы и детей; наш папа погиб на фронте).

Мы всегда с нетерпением ждали наступления лета, одаривающего нас обилием диких ягод и различных съедобных трав в лесу, лесных орехов. Забыв обо всем на свете, мы набирали ягоды в поле целыми ведрами. Придя домой, ели их с катыком. Ощущение радости жизни наполняло нас в те мгновения. Ирек всегда быстрее нас мог набрать полное ведро. Кстати, и в зрелом возрасте он тоже любил собирать ягоды.

Ирек всегда рвался вперед, к новому делу, к новой цели, к новой мечте. До старости остался таким – стремящимся с живым трепетом в новый день, к новому видению обычных, казалось бы, повседневных дел. От мамы ему достались и красноречие, и яркость искрометного юмора. Наша Мама была талантливой и мудрой. Неутомимая рассказчица, она умела убеждать, смешить, советовать и утешать. Она была общественно активным, смелым человеком. Мама неоднократно избиралась депутатом сельского и районного советов, всегда ее избирали членом родительского комитета в школе. Она награждена многочисленными медалями: медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», юбилейная медаль «Двадцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», юбилейная медаль «Тридцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», юбилейная медаль «Сорок лет Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», юбилейная медаль «Пятьдесят лет Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», «За освоение целинных земель».

В нашей семье всегда царил юмор. Ирек никогда за словом в карман не лез, всегда очень метко подмечал смешное, остроумно шутил. Когда мы с ним еще не ходили в школу, старший брат Ахат (он уже учился в школе), приносил для нас детские книжки, сказки, стихи. А мы с Иреком, соревнуясь, учили эти книжки наизусть. Стократно рассказывали выученное друг другу.

Школа находилась в поселке Старобабичево в трех километрах от нашей деревни. Часов не было в то время, мы вставали по звездам и часто рано приходили в школу, она была еще не отоплена. Мы сидели на уроках, не снимая своих фуфаек из-за холода в классах. Когда бураны заносили дорогу снегом, нам разрешали не ходить в школу. Я не могла пропускать обожаемые мною уроки математики, поэтому одна уходила в школу по сугробам. Ирек оставался дома, в эти дни он, счастливый, читал художественные книги, писал стихи. Ирек учился в седьмом классе, когда в журнале «Пионер» впервые напечатали его стихотворение «Елка». Вся деревня и вся школа узнали об этой новости и радовались! В то время в каждом доме выписывали газеты, не было ни радио, не телевидения. А нам, детям, эта новость казалась просто чудом, каким-то волшебством. Стихи у него рождались повсюду, и даже при рубке дров. Помню, мама говорила: «Вот, удивительный у нас Ирек: рубит-рубит дрова, вдруг бросает топор, забегает домой и быстро-быстро что-то записывает на бумаге и снова бежит рубить дрова».

С малых лет Ирек любил все красивое: природу, красивые вещи, красивую одежду, во всем стремился к аккуратности. Хочу рассказать одну смешную историю. Первый раз Ирека мама отправила в Уфу. Так как он собирался идти в десятый класс, ему надо было купить на барахолке вельветовую летнюю куртку. Он, конечно, купил себе курточку, но вдобавок купил себе разноцветный шелковый галстук. А тогда школьники такого и не видели. Если у них был галстук – то только пионерский. Где Ирек вообще смог увидеть такой галстук, мы не смогли узнать. «Не имея штанов, кожаный ремень не надевают», – часто подшучивала мама. Этот галстук долго жил в нашем родительском доме под именем «Ирековский», до тех времен, когда Ирек мог позволить себе сотни других красивых галстуков. В последние годы мама нашла применение «ирековскому» галстуку: завязывала новорожденным телятам на шею, чтобы их не сглазили.

Я еще училась в школе, когда Ирек ушел служить в армию – на Черноморский флот. После школы я сразу поступила в институт на физико-математический факультет, как и мечтала. А Ирек продолжал служить, он 4 года бороздил Черное море. Порты Севастополя, Ялты, Одессы, Поти, Херсона, Керчи стали для него родными. Кстати говоря, он очень сильно переживал, когда Крым оторвали от России, и безмерно радовался, когда Крым вернулся в свою законную семью, то есть в состав Российской Федерации. После первого курса летом я работала со своими однокурсниками на сенокосе в Бурзянском районе. Ирек приехал в отпуск. Мы договорились встретиться с ним на железнодорожной станции «Тюкунь». Навстречу мне шел ослепительно красивый, высокий, стройный, в белой матросской форме парень, а в руке у него была большая сетка крупных красных южных яблок. А потом мы шли 25 км пешком до нашей деревни, до родного дома. Какие радость и гордость переполняли нас! Он радовался тому, что я поступила и учусь в институте. Мечтал после службы тоже поступать учиться в БГУ на литературный факультет. Брат привез множество флотских газет с его стихами, посвященными морской службе, красоте Черного моря.

К сожалению, не осуществилась его мечта еще раз побывать в тех городах Черного моря, где проходила служба. Я много раз бывала в этих городах-портах и наблюдала, как юные моряки наполняют и украшают собой южные города. Это такая неописуемая красота! Всегда в их ряду представляла и своего брата. Хотя морская служба была долгой и нелёгкой, радовалась тому, что в таких сказочных местах проходила молодость брата.

…Бывая на творческих вечерах и встречах, на разных других мероприятиях, я с радостным волнением и гордостью наблюдала за выступлениями своего брата. Он всегда блистал ярким выразительным словом, искрометным юмором, мог «разбудить» спящую аудиторию своим юмором, энергией и позитивом. Он так же, как в молодости, остро ощущал красоту бытия, боль и радость, переживания своих современников.

Потрясают меня стихи и поэмы, посвященные нашей маме. Душа моя замирает перед памятью о той, чья беспредельная стойкость научила нас жить и противостоять невзгодам. Нас, детей войны, тем более, детей из деревни, никто нигде не ждал. Нам самим приходилось открывать себе дорогу, старательно учиться. Чтобы получить образование, добросовестно жить и работать. Сильно волнуют мою душу стихи, посвящённые маме, «За угольком приезжаю»:

«Ты уезжаешь, сын? – спросила мать, –

Пожил бы день-другой под отчей крышей…

Ты как сосед, что ходит занимать

Горящий уголек, – зашел и вышел».

Ах, уголек…

Да, верно, много лет

За угольком сюда я приезжаю –

И как узнала ты про мой секрет?

Я думал, лишь один об этом знаю…

Когда скудеет в сердце жар огня,

Когда, вглядевшись в небеса до боли,

Не отыскав, теряю журавля,

Когда душа вдруг слепнет против воли,

К тебе одной я каждый раз лечу,

Спешу сюда, чтобы прозрели очи…

Я не могу без слез читать поэму «разлет», посвященную маме, ее жизни, ее урокам, ее мудрости.

Я счастлива, что мой брат нес свой поэтический дар людям, старался всегда быть среди людей, среди своих друзей, коллег, быть в обществе. Неспроста писал он эти строки:

Эй вы, люди, к вам спешу я,

Есть ли дело у вас до меня?

Он очень любил людей, о них говорил только положительное, радовался успехам своих коллег, молодых писателей, молодых артистов, художников. Я радуюсь тому, что он успел высказать всем свое доброе слово!

Когда не стало Ирека, моего дорогого брата, многократно возвращаюсь к его книгам, к его творчеству. Все больше и больше нахожу глубокий смысл в каждом стихотворении, все больше и больше чувствую грусть об ушедшем.

Перелистываю биобиблиографический указатель «Ирек Киньябулатов», выпущенный национальной библиотекой им. Ахмет-Заки-Валиди РБ, изумляюсь и восхищаюсь, как много им написано: книги, художественные публикации, очерки и статьи, беседы, переводы. Многие его стихи переведены на русский, украинский, татарский, казахский, немецкий, турецкий, якутский, чувашский и другие языки.

Когда теряешь своих близких, с болью чувствуешь, как коротка земная жизнь человека, еще раз убеждаешься в том, что действительно надо жить ради духовной жизни. Материальная жизнь нужна, но не первостепенна, надо стараться успеть творить больше добра.

Сделано Иреком немало, яркая творческая жизнь его прожита не зря. Ирек и его творчество будут жить в наших сердцах. Я надеюсь, что не одно поколение на его стихах будет учиться чувству любви к своей Родине, к родной земле, уважению к человеку труда, добру, чувству красоты и гармонии.