Все новости
Проза
24 Декабря 2020, 13:35

№12.2020. Лена Ханова. Фараоныфорели. Рассказ

Он старался не смотреть рыбакам в глаза: когда Саше было семь, бабушка лежала на клеенке точно такого же, как эти костюмы, темно-зеленого цвета. И молила повернуть её набок. А когда бабушку перекатывали от стенки к стенке, клеенка под ней шуршала, будто она не клеенка, но палуба, которую оттирают от грязи уставшие матросы.

Лена Альбертовна Ханова родилась в 1994 году в г. Уфе, работает копирайтером-фрилансером, учится в киношколе для людей с инвалидностью «Без границ».
Лена Ханова
фараоныфорели
Саша зажал переносицу, но сдержать слёзы не сумел. Гигантская форель смотрела на него мутнеющими глазами. От неё веяло морской солью. От рыбаков, стоявших над ней, воняло стухшей рыбой. Рыбаки озирались и поглаживали свои непромокаемые костюмы, будто стесняясь себя. А Саша молчал и сдерживал рвоту.
Он старался не смотреть рыбакам в глаза: когда Саше было семь, бабушка лежала на клеенке точно такого же, как эти костюмы, темно-зеленого цвета. И молила повернуть её набок. А когда бабушку перекатывали от стенки к стенке, клеенка под ней шуршала, будто она не клеенка, но палуба, которую оттирают от грязи уставшие матросы.
От бабушки уже много лет исходил колкий и густой запах. Когда Сашу оставляли с бабушкой, он щелкал пультом, переключая беззвучные каналы, и ждал родителей, которые вот-вот принесут тонны тягучей мази. Семилетний Саша знал, что ещё немного и запах бабулиного тела разнесет его мозг на части…
— За сколько возьмешь? – спросил самый бровастый из рыбаков.
— Семьсот.
— Иди домой, Саша.
— Ладно. Восемьсот за кило.
Рыбак сощурился, хотя солнца не было уже неделю.
— Голову отрубить?
— Не надо. Я сам. Если меня всё устроит, мы будем закупать форель по той же цене. Оптом. Каждую неделю.
— Рестораторы, что ли?
Саша ослабил свой кислотно-желтый галстук и расстегнул среднюю пуговицу на пиджаке.
— Типа того.
***
Саша шел вдоль берега, прижимая к себе рыбу, завернутую в газету. Листы газеты промокли, местами порвались и налипли новым слоем чешуи на бока форели. Она почему-то не переставала дышать. Она посапывала, похрапывала, булькала и журчала, но определенно жила.
В продуктовом он спрятал форель в камере хранения. Он даже слегка наклонился и заглянул сквозь щели камеры: так казалось, будто рыбу уже разрезали и выложили на металлическом блюде.
— Пожалуйста, сдохни, — сказал он.
Расхаживая между цветными стеллажами с приправами, Саша, по привычке, барабанил сквозь рубашку по выступающим ребрам, будто требуя от них подсказки: паприка, кардамон, куркума, ваниль… что? Какой рецепт придумать, чтобы заткнуть их всех?

Похоронный марш из соседей и незнакомых родственников подгонял Сашу к лестничной площадке. Как раз туда, где стояли крышка гроба и пустая гробница.
Его бабушка совсем не египетский фараон.
Её могилу не раскопают и не выпотрошат на солнце.
По её черепу не пройдутся кисточкой.
Никто не взвизгнет при виде её рубиновых перстней.
Никто не выставит её истлевшее платье в музее…
Саша вернулся к камере хранения с надеждой. Но дверца камеры открылась, а форель выглянула из-под газетного одеяла, словно бездомный. Саша засунул форель в новый бумажный пакет и выскочил на улицу под серо-белое небо.
***
Он стучал пальцами по рулю и разглядывал автомобили в зеркало дальнего вида. Пропустил звонок от Директора, который ждал отчет по форели. И ещё звонок от Матери. А потом звонок от Крестника. И даже звонок от Тёти Крестника, чью красоту Саша проигнорировал на какой-то свадьбе. Тогда он искал в ресторане раковину, чтобы помыть ложку и вилку, а заодно и тарелку. Так. На всякий случай.
Форель покоилась на пассажирском сидении и вздыхала ещё чаще, будто укоряя город за все его грехи: какие загруженные трассы, какие некрасивые полицейские, какие забрызганные машины – почему вы просто не опустите их в море по самую крышу?
Саша положил руку на рыбу: сила тяжести сделает своё дело. Но отчего-то рука Саши потрепала её по щекам (есть ли у форели щеки?), будто младенца-переростка, который ещё не говорит, но мысленно тебя презирает.
— Здесь всегда так, — прошептал Саша.
***
Саша топтался у плиты на кухне своей съемной квартиры. С собой он привез только сменную одежду, фартук и любимую поварскую шапочку. В пятилитровой кастрюле по кругу плавала его форель.
В кухню как раз прошла хозяйка квартиры: она уже два часа проверяла Сашу на перспективность. Хозяйка взглянула на форель и хмыкнула.
— Могли покрупнее и получше взять.
— Всегда есть кто-то покрупнее и получше, — сказал Саша и продолжил тушить гарнир из овощей, обжигая дно чужой сковородки.
— А что вы её не засолите?
— У неё от соли отеки, — сказал Саша.
Хозяйка покосилась на форель: та плескалась в кастрюле, как цирковой дельфин.
— Да когда она уже уймется?! Давайте я её того…

Закатала рукава и погрузила руку в воду. Саша впервые посмотрел на неё и сказал: “Не надо”.
***
Саша сидел дома, подперев щеку. Он ещё не привык к своим ногам: за лето он вырос так, что приходилось сгибаться пополам, чтобы поцеловать свою вторую девушку.
Саша ерзал в кресле, вставал, садился и вновь вставал, разминая свои колени. Он сверялся со всеми часами: кухонными, наручными и биологическими и выглядывал в окна. Он перетирал овощи и подсыпал лекарства в апельсиновый сок.
Наконец, Саша сел перед диваном с бабушкой. Он приблизил чайную ложку с пюре к её тонким губам.
— Если ты не будешь есть, тебя опять заберут в больницу.
Он читал бабушкиному желудку привычную мантру про пользу еды и свежего воздуха, когда ему позвонил Колян.
— Когда ты уже придешь? — спросил Колян.
— Ещё часа два. Батя на смене.
— А кроме тебя сидеть некому?
— Слушай, не беси. Приду.
— Ты так уже неделю говоришь!
— Я не виноват, что она лежит как кусок мяса! Если бы всё было так просто, я бы пришел!
— Да ладно, ладно, я понял. Мы всё равно ждем.
Ждите, — пробурчал он и положил трубку. А после вновь сел напротив дивана. Перемешивал пюре, окуная в него ложку по самую середину.
— Я… — неожиданно прохрипела бабушка.
Саша повернулся к звуку ухом.
— Я…с…
Слава сдвинул брови.
— Тебе не нравится пюре? — спросил он.
— Мя...со…
Слава выпрямился.
В прихожей зазвенел ключами отец. Саша встал, молча вручил отцу тарелку с пюре и выскочил в коридор в красных кедах, которые так и не успел зашнуровать.
***
Саша выковыривал из пупка песчинки, когда ему дозвонился Директор.
— Сказали, что ты увольняешься. Предположим, ладно. Но деньги! Где тридцать косарей за первую партию?! — проорал он.
— Меня ограбили, — спокойно произнес Саша.
— Кто?
— Рыбы.
— Ты обкурился?
— Да нет. Всего вам хорошего. А деньги вам вернут.
— Кто?
Саша встал с холодного песка и заглянул в ящик, омываемый морскими волнами. На стенках ящика уже не осталось слизи и следов бессмертных братьев форели. Их унес прибой и вместе с солнцем покрасил в малиновый цвет.
Саша двинулся в глубины моря.
Он нырял и выплывал на поверхность, надеясь, что его тоже проглотит прибой. Как забирает он всякого, кто говорит себе правду.
***
Но только не в этот раз.
Читайте нас: