№8.2020. Никита Греков. Пообещал. Рассказ

Жена постоянно ругала Михалыча. И Михалыч был всегда согласен, что жена ругает его справедливо. И сам себя он ругал, но ничего не мог поделать. Да он понимал, что это некрасиво, что не нужно этого больше делать никогда и нипочем, но это было выше его сил. Жена ругала. Она стыдила мужа. Стыдила не при всех, стыдила наедине. Выговаривала ему. И пусть она была небольшого роста, а он был здоровым мужиком, когда он слышал как она точно, совершенно точно стыдит его, ему действительно было стыдно. Ведь так нельзя! Ведь это и не культурно и не уважительно, это создает странное впечатления о семье, это губит его авторитет, это выглядит глупо, это выше всяких сил! Но что Михалыч мог поделать?!

И вот однажды под вечер Михалыч наслушавшись упреков жены пошел грустить в огород. В огороде, сидя на крыльце очень хорошо грустить. Михалыч любил свой огород. Ему нравилось, как грядки аккуратны, как тропинки хорошей брусчаткой выложены, как теплица стоит, и как там за теплицей… Тут Михалыч даже забыл, что собирался грустить. Ведь там за теплицей стояли новые ульики, в которых жили его любимые пчелы. Да, Михалыч любил пчел! Как Михалыч любил пчел, так только пчелы знают.

Михалыч любил пчел всей душой. Он любил говорить, что пчелы это целый мир. Любил рассказывать, как они там живут. Как разведчицы вылетают с утра пораньше, чтобы посмотреть на местность. Узнать где трава гуще, где сегодня работать будет весь ульик. Он любил смотреть за пчелами часами, как они ворошатся там в ульике, и так он засматривался на них, что иногда думал, что он и сам маленький пчел. Да это не опечатка! Именно пчел, одна пчела в мужском роде будет пчел. И вот Михалыч начинал улыбаться, глядя на пчел и думал, что он пчел. И иногда он говорил: «Все надо к ульику идти. А то и жизнь пройдет! Надо глянуть там, то се! Как они там! Забота о них нужна. Может, заболел кто, а вдруг замерзли» Переживал всем сердцем Михалыч за пчел. А они его кусали. Да пчела она такая. Просто так не пустит. Это же ее дом. Вот вы в дом любого пустите? Зашел и начинает права свои качать! Это же разве хорошо! Вот и пчела – кусает. А Михалыч радуется. Возьмет дымовик обкурит ульик и давай ворошить проверять. Аккуратно с заботой. А пчела она же не понимает. Она думает: пожар. Вещи собирать начинает. А он в это время и сетки рассмотрит, и на общее состояние глянет. А однажды пчела его хорошо покусала, по рукам покусала. И он все думал, думал: чего она меня покусала. А потом рассмеялся, потому что понял. Покусала она его потому что он одеколоном побрызгался вонючим. Вот пчела и недовольна.

Тут Михалыч почувствовал, что жена вышла из дома, встала за его спиной. Постояла, постояла и обратно ушла. А Михалыч забыл про пчел и опять загрустил. Ему опять стало стыдно и, чуть-чуть подумав, он решил дать себе обещание! Никогда больше, за общим столом в гостях, ни под каким предлогом, чтобы не спросили, не открывать рот! Вот за это его жена ругала-то. За то, что он неугомонный. В гости придет, сядет за стол. Приглядится. Сначала скромно комментарии дает. Так больше под нос, да для соседа. А все за столом только и ждут, когда он начнет рассказывать. А он и рад. И тут уж все, если Михалыч начал рассказывать, то тут уж все. Лежат все, хоть и сидят. Он и подскочит, если надо, и изобразит, и шумный такой становится, большой, про угощения забывает. А все только и рады. Только и подзадоривают. Вот рассказывал, как-то про то, как арбузы в степи охранял. И вижу, говорит, пыль поднялась над холмом. Смотрю, а там коровы. Стадо – не сосчитать. И видно издалека, что голодные. И увидали арбузы, они конечно не поняли, что арбузы, подумали, что трава. И как побежали на Михалыча! А арбузы-то не Михалыча, они же от кооператива. Михалыч за голову схватился. Вперед выбежал. Руки расставил. И орет! А ну! А ну отсюда! И тут Михалыч в пылу рассказа выскочил из-за стола и начал показывать, как он руки расставил широко и глаза выпучит, кричит. А коровы, говорит, все мимо меня и на арбузы. Коровы, оказывается, арбузы очень любят. И всем хорошо от рассказов Михалыча. Всем кроме жены. Жена хоть и смеется со всеми, а сама думает: ну дурень! Разошелся! Нет она по-доброму, она любит Михалыча-то. Но все равно неловко как-то! Взрослый дядька, а скачет!

И вот Михалыч сидит в огороде грустит и думает. Молчу. Ни слова из меня не вытянут. Молчать буду и есть да слушать. Вот и все. И пообещал.

И вот день, другой. Пригласили соседи опять за стол. Собрались все. А Михалыч весь строгий собранный. Сам не свой. Сел, в тарелку только смотрит. Ест. Тихонько ест и слушает. А все же ждут! А он обещание дал. И вот кто-то Михалыча спросит что-нибудь, а он одной фразой: «Нормально!» или «Вполне себе». Затишье за столом. Всем даже грустно стало. Нет, все говорят, конечно, переглядываются все, как всегда, но грустно. И Михалыч молчит, обещание дал. Сильный мужик! И тут девочка напротив Михалыча сидела, вдруг так искренно: «Дядь Миш, а расскажите про пчел!» Михалыч виду не подает, а у самого руки вспотели.

– Дядь Миш, расскажите про пчел!

Жена напряглась. Михалыч глянул на девчонку, а та глядит улыбается. Ну как ей не расскажешь. И он тихонько так: «Пчелы хорошие. Все у них хорошо».

– А правда, что пчелы, они если опоздают в улей, то их не пускают?

Михалыч опустил голову. И говорит тихонько: «Правда».

– Расскажите, дядь Миш.

И тут весь стол так участливо. С добротой. Все соседи, человек так десять, чтобы не соврать. Расскажи, мол. Один военный бывший так, расплываясь в улыбке: «Михалыч, да не ужели не пускают!» А актриса одна, которая с города приезжает, распереживавшись тоже добавляет: «А как она, бедная, умирает что ли?!» А один молодой, тоже городской, но опытный завсегдатай стола подливает: «Да ни в жизнь не поверю…»

Не помню, как там дальше было. Как Михалыч терпел еще чуть-чуть. И как потом все под столом от смеха лежали. Не сдержался Михалыч, хоть и обещал. Не смог. Уж очень он любит пчел. И уже когда он рассказывал про трутней, и про то, как пчела каждая трудится, как пчела каждая служит, как он опять начал руками размахивать, он увидел лицо своей жены. Это было такое мгновение деликатное. Все смеются, а жена смотрит. И он тут обещание вспомнил, и как стыдила она его, но ведь…

Но ведь это правда, что пчелу в ульик не пускают! Ведь это правда! Чистая правда!

Вот так однажды Михалыч дал обещание и не сдержал.