Идаль Илхамович Гуциев, 22 года, г. Уфа.
Динозавр крепко спит. День или ночь, зима или лето, холод или тепло – ничто не способно его разбудить. Иные могут подумать, что он мёртв, что тело – безжизненно, и нет смысла колдовать над ним и уж тем более ждать, когда он вздохнёт и распугает своим величавым движением собравшихся у его ложа. Кто-то пришёл снять шляпу и воздать почести, кто-то – помолиться и извиниться, третьи до сих пор надеются на его пробуждение либо возрождение, последние лишь глумятся, но в глубине их души остаётся мистический страх: «А что если динозавр проснётся? Нет, не может быть…»
Динозавр спит десятки, сотни, тысячи лет! Его спина поросла травой и кустами, лапы окаменели, а хвост, протянувшийся на десятки километров, скатывается к самому озеру. У его передних лап пасутся лошади, в ручейках, истекающих от озера, купаются дети, а на самом верху, на хребте, построена вышка-нефтекачалка. Таких вышек много вокруг. Видимо, вся здешняя земля – тела погибших… нет, уснувших глубоким сном динозавров?
Нет, они не могли умереть просто так. На их теле растут трава и лес – значит, что-то питает их живительными веществами. Временами в недрах что-то гудит – значит, динозавры правда храпят или тяжким стоном придают себе силы, чтобы проснуться! А нефть? Нефть, качаемая этими людьми в касках, комбинезонах и сапогах – разве это не кровь динозавров? Кстати, нефти в этих краях находят всё больше... Не потому ли, что и крови меньше не становится!
Кромешную тьму в маленьком башкирском посёлке озаряет лишь полная луна. Фонари давно не зажигаются, в окнах не найти даже маленький огонёк, ярче любых лампочек показавшего бы, что здесь живёт человек. Тишину не нарушает даже лай собак, а сверчки делают её ещё более глубокой…
Но вот послышался шум колёс и моторов. Одинокую улицу со стороны горы озарил свет фонарей. По просёлочной дороге спустился автобус, медленно, стараясь не разбудить деревню, проехал по улице и скрылся за лесочком.
Вскоре он вернётся. В нём сидят точно такие же, совершенно одинаковые в своей сонливости, солидарные в тишине, равные в форме одежды работники, заступающие на ночную вахту. Автобус так же аккуратно проезжает по главной улице и, поднявшись по просёлочной дороге, останавливается у изголовья динозавра. Башкирский посёлок всё так же вслушивается в тишину, сам стараясь её не нарушать.
Но на горе закипает работа. У реки строится новая буровая. Медлить нельзя: кровь динозавра кормит посёлок, город, республику, страну. И ещё одна буровая позволит в очередной раз побить все мыслимые и немыслимые рекорды по добыче нефти, наконец-то разрешит построить памятник бурильщикам, стадион имени нефтяников, снова расскажет о великих деяниях тех, кто самим собой, своим потом и кровью питал эту землю, костьми укреплял почву, железной силой духа направлял реки в нужную сторону. И снова насытится гора, ещё пышнее и зеленее на ней возрастёт трава, бурной рекой потекут ручьи у подножия. А Луна, в изумлении, будет светить ярче, чем прожектора!
Но, кажется, этого никто никогда и не замечал, будто ничего не меняется. Сегодняшний день мало чем отличается от вчерашнего, вчерашняя смена – от позавчерашней. Те же люди, та же кирка, та же роба, то же сияние Луны. А иногда и тучи, дождь, снег, слякоть... Вот только поту и крови с каждым днём пролито всё больше.
Снова ночь. Снова автобус рассекает светом кромешную тьму. Снова одинаковые, равные и солидарные работники сонными глазами глядят в окно. Их ожидает точно такая же смена с точно такими же кирками, товарищами и грунтом…
Но ба! Гора – сдвинулась! На её уклоне громадная расщелина, из неё сочится поток крови! Страшные звуки – скрежет, визг, хруст, свист – издаёт гора, выпрямляя спину. Динозавр ожил!… Из автобуса, в который едва полезет тридцать взрослых человек, повылазили сотни, тысячи совершенно не похожих друг на друга работников. И каждый из них смотрел на динозавра, узнавая в нём себя, соседа, товарища и тех, кто своею жизнью заплатил за нефть, счастье, будущее.