№3.2024. Марианна Плотникова. Падение в прореху небосвода

*  *  *

следы как родинки на коже

моя земля

                  а в глубине

нее давно молчит прохожий

остановившись или нет

но все пути ведут во чрево

к земле и собственным корням

она сама адам и ева

и бог и вечность

                             хороня

ее разроют

                 твердь живая

всех без разбора примет внутрь

чья непослушная кривая

уже исправлена

                            кивнут

сочувственно как будто

                                         но ведь

лежать не больно тяжек труд

лопаты ход приостановят

скулу в раздумьях подопрут

*  *  *

человек бумажный как пароход

по воде идет

в его карманах бабочки пустые

ладони распустились журавлями

вода ведет в пустынный переход

где голоса под сводами застыли

но позже поглощаются щелями

и вот уже у самого метро

он вспоминает теплое ядро

и вот теперь ему невыносимо

как помнить о рождении и как

его из теплой бездны выносили

и оставляли плакать на руках

они ушли а он что идиот

звезда горит над ним без всяких терний

бумажный человек идет идет

идет идет идет

бумага терпит

*  *  *

зачем морозко девицу

целуешь в переносицу

любовь на три не делится

остаток переносится

идем вдвоем по улице

за ручку ждем маршрутное

не дай нам боже скурвиться

коль скоро доля трудная

и хочется и колется

вдохнуть но больше выдохнуть

дрожит в колготках школьница

что девушка на выданье

а нам не надо ряженых

ни лишнего ни третьего

труба пищит разряжена

трещит морозко встреть его

как в сказке как положено

стоим не пикнем гордые

маршрутки запорошены

сквозь трудности погодные

как ледоколы в арктике

иди морозко к лешему

а я для профилактики

прикрою побелевшие

носы и мы за стеночкой

маршрутка с нужным номером

в обнимку на коленочках

двадцатка экономии

*  *  *

мир по весне оголяется точно скелет

солнцем обглоданный вплоть то есть плоти без

помнишь как ты целовался в четырнадцать лет

но затруднительно вспомнить недавний секс

память по сути своей измерение пять

то что способно из стебля возделать прут

если законы четвертого нас расщепят

мысли и тело впитают бумага грунт

хочется верить – бог есть как научная явь

ибо когда обратится в фотонный газ

все что является ныне вселенной (представь)

должен остаться хоть кто-то – и помнить нас

*  *  *

одиночество – это круг

упрощенная версия целого

оставайся со мной друг

впереди у нас жизнь целая

океан перейдем вброд

позади моя жизнь битая

львиный зев разевает рот

на траве роса недопитая

а над полем звенит звенит

колокольчик дальнего привода

самолеты летят в зенит

берега в молоке ивовом

бабы с ведрами – на родник

тени по воду ходят к озеру

милый друг головой поник

воздух взвинчен крылами стрекозьими

отчего ты несчастлив вдруг?

видно правду прячешь за пазухой

уходи от меня друг

по воде уходи – приказываю!

под тобой побегут круги

разомкнутся о край плоскости

ты ладонями сбереги

форму тела тепло полостей

то не рыба шумит в пруду

будто чует беду скорую –

это я за тобой иду

по другую воды сторону

*  *  *

молись что после смерти жизни нет

такого трипа – ни врагу ни другу

как мечется душа

                                   принять разлуку

отказываясь

                           бьется точно свет

в горящей лампочке

в той бабочке светящей

трепещущей пустой ненастоящей

и ей больнее боле чем живым

которые сквозь свет ее проходят

и даже согреваются внутри

и даже если все у них проходит

ей все одно

гори гори гори

полоской в нераспахнутой двери

*  *  *

как яблоня вздыхает тяжело

под весом яблок нагибаясь к почве

но бьется в запотевшее стекло

свободными ветвями вплоть до почек

все месяцы в холодном нервном сне

так мечешься один в пустой кровати

имея наконец возможность не

делить ее и снов не прерывать и

не надрываться даже изнутри

столь пуст и чист что ищешь плотной грязи

земли во рту но сколько ни хитри

ни приближай ее и в ней ни вязни

все кажется по-прежнему летишь

так пустота отлична от свободы –

полет что не полет а только лишь

падение в прореху небосвода

в бездонные слои различных сфер

и пауз между ними вверх навылет

свободен был как пуля бог и зверь

как человек свободен не был или

сказать иначе был ли человек

теперь держись за собственные руки

когда лежишь в траве и смотришь вверх

нет никого на сотню лет в округе

(там в небе время медленней чем здесь)

внутри себя тот космос что снаружи

как удержать и между двух чудес

как удержаться мира не разрушив

у яблони хотя бы корни есть

*  *  *

сын говорит сегодня строить будем

ракету для полета на луну

возьмем тебя еще возьмем бабулю

а деда не возьмем его да ну

такая жизнь по правилам романа

в каком-то поколении уже

не гаснет свет и капает из крана

вот так без риска выпрямлен сюжет

бабуля по одной собак хоронит

на счастье внук

                             кого еще любить

а я чего я в этом деле хроник

и не гадаю в ночь убьет ли быт

мне ль опускаться мама до животных

лизать с руки и ерзать на спине

живот подставив

                                скоро заживет ли

дышать у ног

                         кому же как не мне

помянем мама сядем хоть не вместе

завою близоруко на фонарь

любить людей кому-то много чести

кому-то мало смысла пуст финал

как ни верти всегда на сцене соло

ползти собачьим сердцем рваться в зал

а мальчик наш румяный и веселый

уже летит

                    потом летит назад

*  *  *

вешнее время ощупывать почки вбирая любовь

с кожи горстями смородины влажного блеска

в осень мерцать изгонять из себя с ледяной голубой

плодной водой (мать небесная тужится) беса

бес год из года красив болен дном и в глазах одинок

в яблоках их к сентябрю распадаются астры

призрак его по ночам одеялом срывается с ног

в ванной к утру оставляет открытую пасту

крови до первой листа до последнего ждать перемен

с тайной надеждой на божью волю к возврату

видишь ли господи как истерзала лукавость колен

беса изгнав а любовь затаив воровато