Все новости
Поэзия
18 Февраля 2021, 14:43

№2.2021. Риф Туйгун. Увидимся зимой. Стихи. Пер. с башкирского С. Янаки

– Папа, папа! Дали имя Мне Айгуль[1] совсем не зря? – Лунной ночью родилась ты, Луноликая моя. – Мама, мама! Но на свете Есть другие имена… – Ты единственный цветочек У зимы и у меня.

Риф Галимович Туйгунов родился 24 октября 1946 года в д. Акчура Кувандыкского района Оренбургской области. Окончил БашГУ и Высшие литературные курсы при Литературном институте им. А. М. Горького. Работал в газете «Совет Башкортостаны», литературным сотрудником и переводчиком в газете «Красный Ключ» Нуримановского и Иглинского районов БАССР, журналистом в газете «Совет Башкортостаны» и в журнале «Агидель», в редакциях художественных телепередач Башкирского телевидения и радиовещания. Исполнял обязанности заместителя директора по репертуару и заведующего литературной частью Башкирского государственного театра драмы им. Гафури, Уфимского татарского театра «Нур». Председатель правления Союза писателей РБ с 2012 по 2014 год. Заслуженный работник культуры РБ (1997). Лауреат премий им. С. Чекмарева (1998) и Ф. Карима (2005). Заслуженный работник культуры РФ (2006). Умер 8 января 2014 года.
Риф Туйгун
Увидимся зимой
Айгуль
– Папа, папа! Дали имя
Мне Айгуль[1] совсем не зря?
– Лунной ночью родилась ты,
Луноликая моя.
– Мама, мама! Но на свете
Есть другие имена…
– Ты единственный цветочек
У зимы и у меня.
* * *
Айгуль
Дочь играет камушками рядом,
Вся цветёт, и кажется тогда, –
Задержись она лучистым взглядом,
И расплавит камни без следа.
Среди них, лежащих под ногами,
Много разных – лёгких и литых,
Даже игры девочки с камнями
Радостью сияют – за двоих.
Голосок её услышав зыбкий,
Бабушка к окну щекой прильнёт…
(Коль дитя глядит на мир с улыбкой,
И восторг в груди отца поёт!)
«Ах ты, жизнь!» – вздохну... А дочка – солнце!
Мне своё неловко забытьё…
Бабушка, сквозь слёзы, у оконца
Смотрит, улыбаясь, на неё…
Верность
Айгуль и Анвару
Со взгляда первого –
влюблённый –
Порой рискует головой…
А на скале к берёзке кроной
Склонился дуб и встал стеной.
Как в каменистой, мёртвой глыбе
Корням прижиться на века,
Стволы взметнуть над льдистой дыбой–
Ветров, дождей?.. Не знаю – как.
Где силы взять, где взять отрады,
Когда гроза, и быть беде?..
Спросить у облака, что рядом?
А я уже не знаю – где.
Вообразить себе всё это,
И сердце рвётся из груди,
Туда, туда! – зовёт поэта –
На гул стихии впереди…
Берёзка с дубом, словно крепость,
Стоят опорой небесам.
…Я знаю: преданность и верность
Во всём – порукою и нам.
Почему не приезжает?
Утешая внучку Регину
Душат слёзы... Внучка ходит вслед –
Мается недетскою тоской:
– Вот уже зима, а папы нет,
Он сказал: увидимся зимой.
Почему его всё нет и нет?..
Острая стрела мне душу рвёт.
Тысячи следов запомнит снег,
Но – единственного – не найдёт.
Если б я сказать ребёнку мог
О случившемся с её отцом…
Видно, сердце я дотла не сжёг –
Вечным пламенеть ему огнём.
И буранов кружит хоровод –
Над костром беспомощной волной…
Может, времени немолчный ход
Справится с кричащею бедой.
Ветер зимний за моим окном
Всё порывистей и всё слышней,
Кажется, метели снежным ртом
Что-то шепчут девочке моей...
Как мне не сломиться, ангел мой,
От узды страдая и от шпор?..
– Папа говорил мне: жди зимой,
Что же он не едет до сих пор?
Детское страданье – слова ждёт,
Не найти его, как ни крути,
Даже снежный вал не заметёт
Горя обнажённого круги…
– Где мой папа?
Тонкий взмах бровей…
Так живу я с раной ножевой…
Залетел в окошко воробей
Светлою сыновнею душой…
Прощаемся в центре Москвы
Айдару
Вьюга кру́жится, кру́жится, пляшет…
Мы простились. Ты вновь остаёшься…
Предо мною встаёт тот озябший
Оленёнок дрожащий из песни…
Мустай Карим[2]
Прощаюсь с тобой и с Москвой,
Один ты остался, сыночек,
Как тот оленёнок лесной –
Из грустных мустаевских строчек. –
Доверчивый, в чаще сырой…
Всё гложет мне сердце тревога,
И давятся хищной слюной
Ревнители скользкой дороги.
О сколько растрачено сил,
Какие украдены годы!
Кто кровью своей не кормил
Двуногую эту породу?..
Их локти и зубы остры…
Не зря убелилась седая
Моя голова… Посмотри, –
Сказал я себе, – на Мустая.
Душевную боль пережить
И мудрым бывает не просто.
Как быть мне, агай? – подскажи –
С высот исполинского роста.
И сразу прибавилось сил!
Теперь ни пред кем я не струшу,
Я страха рубаху сносил
И стену сомнений обрушил.
Смотри: оленёнка прыжок –
И жизнь наша рушится с кручи…
Что делать, – ты спросишь, сынок, –
Когда собираются тучи?
Для крепости ты обопрись
О мощную стать Салавата,
Есть правды святая корысть,
Её он добыл нам когда-то.
Нельзя нам – и мне и тебе –
Колен преклонять принародно
Пред кем-то, коль верен судьбе
Его, как звезде путеводной…
Прощаюсь с тобой и с Москвой,
Один ты остался, сыночек,
Как тот оленёнок лесной –
Из грустных мустаевских строчек.
Лишь во сне…
Тоскуя по внучке Сайде
Возраст стал порой смиренья.
Тяжесть гроба на плечах.
Ждём, как чуда, возвращенья,
А встречаемся лишь в снах.
Солнце оком воспалённым…
С ног тоска сбивает нас,
Образ ангелоподобный
Твой нам видится подчас.
Без тебя и жизнь – прореха.
Дом навек осиротел.
По́лки книг… Ни игр, ни смеха…
Мир остался не у дел.
Буреломы, камнепады
И скупой кукушки чёс…
Слёз во сне нам лить не надо.
Не осталось больше слёз.
Внучке Алине
В колыбели малышка не спит,
Машет ручками… Время несётся!
Скоро песня её зазвучит,
А чужая – она не поётся.
Смех и горе тропой межевой
За судьбою шагают по круче,
Слева голос и справа – другой,
А какая из песен певучей?
Та – протяжная, та – коротка,
И томится душа без ответа,
На какую укажет рука –
На пропетую? Ту, что не спета?
Нелегко свою песню сложить,
Чтоб звучала – от края до края!
В колыбели малышка не спит…
Будет песня счастливой, я знаю.
Разве только меня…
Разве только для меня
В роще пенье соловья,
Звёзд небесный аметист
Вниз срывается на свист?
Разве только для меня
В роднике журчит струя,
Ветерок игривый – ах! –
Спит в берёзовых кудря́х?
Разве только для меня
По ночам блестит луна,
На лугу цветут цветы –
Двух похожих не найти?
Разве только для меня?..
Всё, Алина, для тебя,
У меня один ответ:
«Ты одна мне – целый свет!
Прости
В душе твоей уже мне не цвести,
Там нет меня – и, значит, не судьба.
Кого винить? – тебе я не судья…
И за любовь, любимая, – прости…
Риф Мифтахов
Жизнь наша – радость с горем пополам.
Любимая, обиды не таи,
Намыкались мы по чужим углам,
Прости за дни несладкие твои…
Сегодня мы, наверное, мудрей,
Ведь жизнь прожить – не поле перейти,
Хотел я быть с тобой щедрей царей,
Да шла нужда вприпрыжку впереди.
С годами всё сильней кровоточа́т
Былого раны, вновь дразня мой пыл:
Сумеешь пред неправдою смолчать?!..
Прости, что в дом нетрезвым я входил.
Твоим словам я верен был всегда:
– Держись от блюдолизов за́ семь вёрст.
Вот потому в делёжке пирога
Мне крохи не упало на ковёр.
Нет, я не сдамся! Жди, вернутся к нам
Потерянные радостные дни.
Но если я поэзию предам,
Мне нет прощенья – сразу уходи!
Ночные огни
1.
Как будто мечтанья, сверчками
Мелькают ночные огни
В минуты волнующих чаяний,
Когда остаюсь я один.
2.
Ночные огни…
Время тает…
Напрасно его не кляни.
И, думы мои окрыляя,
Ночные мерцают огни.
3.
Быть может, и чрез расстоянья,
Ночными огнями маня,
Судьба моя, как покаянья,
Ещё ожидает меня.
4.
Пусть гаснут далёкой звездою
Огни моей давней мечты,
Но солнце встаёт надо мною,
И счастья пылают цветы.
[1] Айгуль – буквально: лунный цветок
[2] Перевод Е. Николаевской
Читайте нас: