Анастасия Викторовна Картавцева родилась 25 сентября 1996 года в городе Ельце Липецкой области. Учится в магистратуре Воронежского государственного университета. Член литературной студии «Современник» при воронежском региональном отделении Союза писателей России. Член гильдии межэтнической журналистики. Член Клуба поэтов Поэмбука. Участник Совещания молодых литераторов Воронежской области (2018), полуфиналист V Всероссийского фестиваля молодой поэзии имени Леонида Филатова «Филатов-фест – 2019»
Белоснежкам, увы, не ставят
В наше время гробов хрустальных –
Только шепчут: «Дыши! Дыши!..»
Поздно! Я наглоталась яда
На поверхности – сотни яблок!
Дотянуться б до них рукой,
Приподняться со дна колодца,
Надкусить кисловатый шар!..
Электрически светит солнце
Сквозь мазут, и кипит душа!
Кожа яблок искрит пожаром:
Ей – не выгореть, не остыть...
Плотно-черная гладь воды.
Руки тянутся мне навстречу
И рывком поднимают вверх.
По одежде стекает вечность,
Ночь. Палата. И взгляд знакомый.
В голове – сумасшедший гул.
Принц спасает меня из комы
Сердце бьется. Еще три стука.
Три секунды. И Принц умрет.
Лихорадит меня, сестрица!
Расцветает ромбами свет из витражных стекол,
Крадется по шее, по волосам, по ресницам.
Потолок превращается в яркие небеса,
Под карминный мой полог ныряешь,
Ласково опускаешь руку на грудь мою
К нашему терему лебеди прилетели?!
Птицы вплывают холодом в комнату,
Хлопают крыльями крепдешиновыми
И ложатся сугробами на ковер…
Помнишь, как раньше за вышивкой пела я?
А теперь иглы не могу поднять…
Помоги нарядиться в белое –
Не касайся моей побледневшей кожи –
Пусть врезается месяц ножом под косу мою,
Пробиваются перья из ситца.
Я жила на его балконе между заполненных хламом ящиков.
Пела, читала рэп, сочиняла хардкоровые сказания и былины.
Часто смотрела в стекло, как в экран. А за ним не по-настоящему
Быстро мелькали титрами поезда,
И сороки на острых стальных хвостах
Мне приносили вести со дна городской долины.
Вечером он возвращался из универа в обнимку с папками.
Я сквозь рубашку когтями в кожу его впивалась, что было силы.
Мы целовались. До слез, до высот непознанных, до беспамятства.
Это была наша общая тайна-цель:
Я забывала, что он фольклорист, доцент,
Он забывал, что я сумасшедшая птица Сирин.
Но однажды он притащил студентку, больную сказками и легендами.
И она хохотала, как истеричка, увидев мое лицо и тугие косы.
А я ощущала себя абсолютно покинутой. Даже преданной.
Ночью пробила сетку на пластиковом окне.
Разве теперь он станет скучать по мне?..
Поезд. Взгляд машиниста. Стекло лобовое. Поздно.
Понимаете, скольких Флорид я коснулся?
Там зрачками пантер разгорались цветы…
Выжигало песок нежной завистью солнце рыжее –
Он белел на глазах. Золотистость утратил пляж.
Море было спокойным. У моря стояла хижина.
Там кричала слепая шаманка. Звала меня.
Из-под крыши листвы раздавались раскаты бубные.
Я боялась входить, но ложилась к ногам легко.
Улыбалась шаманка. Любила меня, как будто бы?
По спине проводила печально больной рукой.
За волшебной заботой всегда наступали ужасы:
Оставалось свернуться комочком и не дышать.
Больше тысячи лет прожила у нее в прислужницах.
С болью в тело мое проползала ее душа…
Отражения пальм были в море зеленым пролиты.
Я покинула пляж под зловещие крики птиц
И во тьму побежала сквозь яркие джунгли Флориды,
А шаманка смотрела на мир из моих глазниц.
Оставалось секундами страстными насладиться ей –
Над кострами уже закружился пурпурный дым.
Значит, скоро появятся первые бледнолицые,
Чтоб… в ее ли? в моих ли?.. зрачках разглядеть цветы.