Риф Ахмадиев. Высокое назначение жанра и его адекватное воплощение

В башкирской литературе и искусстве формирование и развитие жанра трагедии связано с именем М. Карима. Художественные достоинства произведений автора определяются во многом использованием в них возможностей сценической метафоры, символики, образной условности, чтобы представить действительность выпукло и проницательно. Методологическую основу такого искусства составляет своеобразный синтез воссоздающей и пересоздающей поэтики, который наиболее характерен для современного этапа художественного творчества.

Как известно, первым опытом М. Карима в трагедийном жанре была пьеса «В ночь лунного затмения». В ее основу легли материалы повседневной жизни башкир в эпоху, когда родоплеменные связи и отношения еще играли важную, социально значимую роль. Однако автор выступает здесь не просто бытописателем, а использует привлекаемый материал для создания острого конфликта, ясных, открытых характеров и ведет повествование романтически приподнятым, возвышенным слогом. Исходит из требований высокого стиля трагедии. Главного героя пьесы – Акьегета – следует определить как «фигуру героическую и трагическую».

«Образ Акъегета только лишь первый из той галереи героев, которые будут созданы М. Каримом в последующем и будут еще значительнее», – писал Г.Б. Хусаинов. Например, Салават из одноименной трагедии предстает перед зрителем не просто как историческая личность, но и как поэт, образец высокой нравственности и доблестный свободолюбивый батыр. Обратившись к личности Салавата Юлаева, М. Карим предлагает зрителю как бы самому прожить и пережить, прочувствовать судьбу человека, всецело преданного своему народу. Автор подчеркивает, что Салават всем характером напряженных интеллектуальных переживаний, сложной и противоречивой духовной жизнью не может не найти отклика в сердцах современных людей. Что особенно подчеркивается обостренностью переживаний героя в моменты выбора жизненного кредо, выбора своей судьбы.

Следует отметить, что драматург, оставаясь верным исторической правде, не ограничивает себя лишь достоверностью деталей, соответствием их изображаемой эпохе и требованиям реалистического анализа. Композиция трагедии представляет собой чередование «сна» и «яви». В каждой из этих сцен в романтически возвышенном духе воспевается героизм борцов за народное счастье. Не случайно патетические монологи Поэта предваряют событийный ряд сюжета и, надо сказать, переводят исторически значимые события в поэтически-художественный план. Поэт в своем слове, вобравшем совесть народа, его героизм, окидывая взором сквозь «сон» и «явь» события прошлого, яростно отвергая философию пресмыкательства и униженного смирения, ставит своей целью показать подлинные истоки неподдельного героизма, бед и страданий народа.

В финале трагедии духовное родство Поэта и его героя показаны особенно явно и ярко. Поэтому Поэт выступает как символ связи времен и переклички поколений. Как бы «присоединяясь» к потоку времени, Поэт обращается к Салавату из своей эпохи: «Салават! Постой!.. Постой! Дела твои благословенны, страдания не бесполезны, нет за тобой вины! Это я тебе говорю – твой … из крови, ран, надежд твоих я сотворен – я говорю. Постой! Салават, постой!».

В трагедии «Салават», обозначенной как «семь сновидений через явь», М. Карим воплотил образ Салавата Юлаева и на примере трагической судьбы легендарного сына башкирского народа решает чрезвычайно сложную нравственную и философскую проблему – самопожертвование во имя высокой идеи.

Избранная драматургом форма поэмы-трагедии, песни-трагедии позволила представить облик конкретной исторической личности в свете народной памяти, раскрыть неповторимую психологическую индивидуальность главного героя средствами фольклорной поэтики.

Для М. Карима соответствие эпохе не определяется погоней за актуальностью. Шагать в ногу со временем означает раскрыть внутренние, глубинные тенденции духовного роста. Обращение к образу Прометея в трагедии «Не бросай огонь, Прометей!» расширяет границы Времени и требует принципиально иного подхода к созданию образа. Героическое деяние титана, приведшее его к немыслимым страданиям, интересует драматурга не только как образец смелости. Древний образ имеет для автора значение нравственного и эстетического идеала. Независимо от времени и национальной принадлежности, Прометей в концепции М. Карима связан нравственными и социально-эстетическими отношениями с миром современного человека (в то время как древние были не в состоянии понять бескорыстность Прометея).

Связь старого и нового, прошлого и современности в рамках трагедии станет явной при выполнении одного условия: для этого зрителю необходимо воспринять и оценить сегодняшнюю действительность как звено в цепи Вечности и проявить свое активное отношение к вечным процессам, что в свою очередь, требует расширения границ времени, представления его в двух планах – реальном и вспомогательном. Реальным временем пьесы выступает синтетическое историческое время. Составляющими его выступают служение общечеловеческим целям и идеалам, радость жизни и жизненная гармония. Это время в свою очередь оказывает влияние на нас, и с точки зрения проблематики так будет продолжаться вплоть до полного слияния с нашей действительностью.

Вспомогательное время протекает в условиях древнего мира. Здесь воспроизводятся эмоциональное противостояние и схватка титанов, что позволяет зрителю возвыситься до глобальных обобщений, пережить катарсис.

В трагедии «Не бросай огонь, Прометей!» М. Карим обращается к античному сюжету, мифу о Прометее, который, украв для людей священный огонь, подвергнут по приказу Зевса немыслимым страданиям. Появление этого образа в творчестве писателя – закономерное явление. Герои трагедии «В ночь лунного затмения» своим нежеланием подчиняться законам шариата даже перед лицом неминуемой гибели воплощают идеалы свободы. Прометей, бескорыстно передавший людям огонь, из этой же плеяды героев.

Пафос трагедии определяется размышлением о том, что героическое противостояние таких богов, как Прометей и Зевс, во имя людей, их счастья, ради торжества разума на земле неизбежно.

Прометей призывает людей победить в себе страх и невежество, призывает их, расставшись с дикостью первобытной жизни, сделать ее прекрасной, достойной. И именно поэтому принесенный им огонь является символом знаний, символом вечного движения. Эта пьеса также пронизана духом оптимизма, подчеркивает живучесть идей и идеалов героя.

Среди художественных особенностей трагедий М. Карима необходимо отметить и влияние его поэтического таланта. Опираясь на традиции башкирского эпоса, богатый опыт мировой поэтической драматургии, он стремился использовать весь арсенал поэтических средств.

Таким образом, в трагедиях М. Карима трагический пафос, патетическое содержание определяются идеей самопожертвования ради счастья людей. Суть этой идеи, детерминирующей эстетику трагедии, заключается в следующем: человек, защищающий свою любовь, страну, народ, общечеловеческие интересы, всегда отличается нравственным совершенством и духовным здоровьем. М. Карим называет ее «проблемой духовной свободы».

Высокая идейность, патриотизм, гуманизм, их художественное воплощение в трагедии являются одним из наиболее значительных достижений башкирской драматургии. А это, в свою очередь, ведет к отражению в сценических произведениях тех или иных национальных черт и характеров.

Некоторые из героев трагедии – фигуры, оставившие глубокий след в историческом и духовном развитии башкирского народа, мировой цивилизации. Так, если Салават – народный герой, то Прометей – мифологический персонаж. К образу Салавата М. Карим подходит с концептуальных позиций: обосновывает драматургический материал глубокими философскими идеями, возвышает его, как и Прометея, до уровня духовного и героического символа.

Образы Зубаржат и Акъегета из «Ночи лунного затмения» напоминают традиционные образы, представленные в классических восточных сюжетах, но их развитие тесно связано с местными, башкирскими корнями. Этих персонажей нельзя назвать рабами любви, своими взглядами на жизнь, друг к другу, к своим близким и соплеменникам, своему народу они отличаются явно выраженной общественной значимостью.

В трагедиях вопросы интимного плана, различного рода любовные коллизии представлены как составная часть личных и общественных интересов. Например, именно любовь Салавата к Ану, а Прометея к Агазии помогает им переносить все тяготы рабства. Акъегет и Зубаржат, так же, как человек любой эпохи, переживают свои чувства по отношению друг к другу как неизбывный катарсис. И именно поэтому их судьба – это не путь «от счастья к несчастью» (Аристотель), а дорога в бессмертие, в людскую память. Поэтому-то они и воспринимаются как народные герои.

Основу сюжета таких произведений, как «В ночь лунного затмения», «Не бросай огонь, Прометей!» составляют мифы и народные легенды. В трагедии «Салават» нет прямого обращения к фольклорным материалам, однако М. Карим включил в структуру своего произведения элементы, характерные именно для фольклора и встречающиеся в сказках. Финал трагедии, где Салават исчезает в волнах, приближает его к героям народного эпоса. Использование мотивов, встречающихся в башкирском устном народном творчестве («Акбузат»), мировых сюжетах (например, в «Одиссее» Гомера) также расширяет возможности и границы жанра трагедии. При этом конфликты, реализуемые в трагедиях М. Карима, будучи тесно связаны с проблематикой духовной свободы, решаются в оптимистическом плане.

Из архива: октябрь 2014г.