Педагогику нужно пробовать на «вкус»

Помните песенку из старого фильма про Буратино: «Надоело! Поучают, поучают! Поучайте лучше ваших паучат!» А ведь у многих из нас воспоминания о школе остались именно такие: зубрежки, выступления с дрожащими коленками у доски, контрольные… «Десять лет от звонка до звонка», – как смеются выпускники. Но всегда ли привычное является единственно возможным? Может ли школа быть другой? Об этом я задумалась всерьез лишь тогда, когда у меня стала подрастать дочь. Ведь у нее-то, в отличие от меня, эти десять лет еще впереди…

Я стала искать, читать, спрашивать у знакомых про другие варианты обучения, разные образовательные эксперименты. Узнала про вальдорфскую школу, гуманную педагогику Ш.А. Амонашвили, школу академика Щетинина. Также на страницах журнала «Домашний ребенок» встретила имя Александра Лобка, который тогда, в 2011 году, проводил в Москве в рамках проекта «Открытая школа» мастерские для детей и родителей. Прочла много восторженных отзывов… И, конечно, думать не думала, что спустя год сама окажусь на его семинаре, уже в Уфе, и, более того, буду сидеть с ним за чашкой чая и обсуждать волнующие меня вопросы образования и воспитания.

Короткая справка: Лобок Александр Михайлович – практический психолог, кандидат философских наук, доктор психологических наук, профессор Института психологии УрГПУ (Екатеринбург), профессор Института экзистенциальной психологии и жизнетворчества (Москва). Автор книг по психологии детства, создатель уникальных технологий и программ развития творческих способностей ребенка в дошкольном и младшем школьном возрасте. В 1996 году на страницах общероссийской педагогической газеты «Первое сентября» А.М. Лобка назвали «учителем века», а его разработки – самым значительным открытием российской педагогики.

Благодаря этой встрече я утвердилась во мнении, что происходящее в сегодняшней школе – процесс противоестественный, подобно тому, как младенца кормят искусственной смесью, когда рядом есть мама и ее грудное молоко. Ребенок рождается с тягой к знаниям, жаждой открытий, но ему затыкают рот соской готовых истин. Эта тяга и эта жажда оказываются никому не нужными, ведь взрослых (тех самых, которые могут помочь ребенку открывать для себя мир – или хотя бы не мешать ему) интересуют только внешняя успеваемость, кем-то придуманные планы и сводки отчетов. И вот, по статистике, уже по окончании первого класса врожденное стремление ребенка угасает, а у выпускника школы неумолимо стремится к нулевой отметке. А на выходе мы получаем серую массу равнодушных людей, привыкающих жить по чужим планам и старающихся вписываться в рамки внешней успешности.

Но остаются все-таки идеалисты, которые верят в то, что может быть иначе. Что может быть школа, в которой учитель – это не первоисточник и даже не транслятор знаний, не строгий цензор и надзиратель, а создатель атмосферы для ребенка, в которой тот может свободно и счастливо развиваться. Александр Лобок, например, в свое время создал такую уникальную школу и вместе с коллегами «выпустил» в большой мир несколько десятков нестандартно мыслящих молодых людей.

Как найти «своего» учителя

А.Б.: Александр Михайлович, я сейчас задам вопрос от лица родителей, у детей которых не за горами школа. Они находятся в поиске и в раздумьях: как найти такое учебное заведение и такого учителя, которые не испортили бы всего того прекрасного, что есть в ребенке дошкольного возраста? Пока растет малыш, семья бережет его от определенных вредных влияний, но ведь потом он оказывается в непредсказуемой среде, один на один с миром и школьной системой…

Александр Лобок: На самом деле, вопрос не в поиске школы, а в поиске «своего» учителя. Ведь есть учитель, который определенному ребенку подходит, а другому – нет. Проблема, на мой взгляд, состоит в том, что у нас нет таких пространств, где происходила бы полноценная встреча родителей и учителей, где они могли бы разглядеть друг друга как личности. Нет необходимости создавать какую-то новую систему образования, универсальную для всех. Выход не в этом. Нужно менять взгляд самого педагога на свою работу. И в этом может помочь вероятностный подход к образованию1. Элемент вероятности – это то, что есть в деятельности любого учителя. Когда он встречается с неопределенностью и пытается «здесь и сейчас» решить проблему ребенка, это неизбежно. Настоящий учитель не работает по плану, ему постоянно приходится экспериментировать, создавать какие-то новые реальности. Вот именно в них, в этих реальностях, мы проявляемся как педагоги, и позже, когда в общем кругу обсуждаем жизненные, педагогические, психологические ситуации, когда открываемся друг другу, родитель может нас разглядеть. И сказать: «Ух ты! Вот этому педагогу я бы отдал своего ребенка». Если создавать такие группы, в которых будут встречаться родители и учителя и где они смогут просто поговорить о жизни, произойдет настоящее открытие школы.

Система неизбежно будет меняться

А.Б.: Но много ли сегодня учителей, готовых вот к такому открытому, честному диалогу?

Александр Лобок: Главное, что они есть. Сам факт того, что у человека появляется желание приходить на такого рода «посиделки» с родителями и коллегами, уже дорогого стоит. Люди не могут «вариться в собственном соку», они должны встречаться. Как назвать такое место – родительско-учительским или детско-родительским клубом, неважно. Но само слово «клуб» очень правильное, потому что клуб – это пространство, в котором мы именно «клубимся». Здесь нет заранее спланированной темы, в рамках которой мы работаем. Здесь есть только наше реальное взаимодействие, рождающееся здесь и сейчас. Своей миссией я вижу то, что помогаю талантливым, неравнодушным людям находить друг друга. Их гораздо больше, чем нам кажется.

А.Б.: А все-таки, как быть со школьной системой, с зачастую никому не нужными планами, оценками, отчетами?

Александр Лобок: Система неизбежно будет меняться. Вот, например, сейчас введен образовательный стандарт второго поколения – и страшно интересно, как теперь с ним будет школа биться. Потому что загнать мышление и самостоятельность в рамки планов очень тяжело. А ведь стандарт предполагает именно это. С другой стороны, это для думающего человека некий вызов. Идиотизм ситуации начинает становиться понятным. И тогда кто-то ставит на этом крест и уезжает, кто-то отправляет детей в британские школы…

А.Б.: Почему именно в британские?

Александр Лобок: Потому что сама сумма ориентиров, на которые работает британская школа, принципиально другая. Во главе пирамиды стоит не готовое знание само по себе, а развитие мышления и коммуникации. И случайно ли, что такое количество нобелевских лауреатов – выходцы именно из Великобритании?.. На сегодняшний день это так. Но я – романтик и все-таки верю, что эмиграционная волна пройдет, и в какой-то момент мы, россияне, должны будем ответить себе на принципиальный вопрос: «А здесь, в нашей стране, мы что-то сумели сделать?»

Поэтому я избрал другой путь – создавать островки полноценной жизни здесь и сейчас. Я верю, что могу дать нашим детям чуть больше ресурсов для выживания в существующей системе. При этом никогда не создаю для учеников тепличных условий, не глажу все время по головке. Работая с детьми, я постоянно всматриваюсь в них. Ищу, на что я могу опереться в этом конкретном ребенке, где зона его силы, его настоящей яркости, его реальной креативности. И когда нахожу ее, то повышаю планку жесткости, говоря: «Смотри, ты можешь быть другим!»

Задача семьи – техника безопасности

А.Б.: А может ли быть таким «островком полноценной жизни» семья? Способна ли она сохранить ребенка?

Александр Лобок: Сама по себе нет. Ведь проблема, как правило, заключается в выходе в социум к другим детям. Они должны уметь сохранять и поддерживать свое достоинство в нашем очень неправильном мире. И только тогда они на самом деле становятся ресурсом для развития этого мира. Разве Шекспир был велик и замечателен, потому что жил в идеальных условиях? Ничего подобного. Страшное было время. И мы тоже должны попробовать в меру возможностей и сил помочь своей эпохе. Другой вопрос: как сделать так, чтобы достоинство ребенка в школе не было сломано…

А.Б.: Да, это тоже вопрос, волнующий многих в наше непростое время.

Александр Лобок: Сделать так, чтобы человек, который занимается спортом, не получил травму на брусьях или на футбольном поле – это задача техники безопасности. Но это не значит, что мы должны его вообще на футбольное поле не пускать. Если на поле все играют не по правилам – это не значит, что мы не сможем возобновить игру по правилам. Поэтому надо не ограждать ребенка от сложностей, а сделать так, чтобы он в этой жизни оказался чуть более эффективным, чем другие, смог сформировать и развить себя как личность.

Взрывая чужие схемы

А.Б.: Мы, взрослые, при этом оказываем большое давление на ребенка. А ведь у нас, наших родителей, учителей, у всего общества очень много готовых клише, правил, рамок, которые мы когда-то где-то набрали и считаем, что они – часть нашего сознания. Как сделать так, чтобы ребенку в процессе воспитания их не передать?

Александр Лобок: Вот об этом не стоит волноваться. Любой ребенок обладает большой энергией сопротивления. И зомбировать его суммой своих клише очень трудно. В этом и состоит реальное чудо подросткового возраста. Когда ребенок начинает сопротивляться маминым и папиным схемам, они по этому поводу начинают переживать. Но это спасительно для него, этим он говорит своим родителям и воспитателям: «Какая бы правильная у вас ни была жизнь, я хочу попробовать строить ее по-своему, на свой страх и риск. Я наделаю кучу ошибок и потом буду сам их исправлять – и только так смогу создать проект своей собственной жизни». Кто-то освобождается раньше, кто-то позже. Человек инфантилен именно тогда, когда он и в 20, и в 25 лет продолжает жить по лекалам, которые ему когда-то предложили родители и педагоги. Можно ведь «взрывать» лекала взрослых, не обязательно становясь при этом хулиганом и негодяем. Можно делать это очень продуктивным образом.

А.Б.: А во что вылилось это становление у выпускников тех экспериментальных классов, с которыми вы работали по системе вероятностного образования? Что вы можете сказать об этих ребятах?

Александр Лобок: Могу совершенно определенно сказать, что те дети, у которых в первом классе были поставлены диагнозы «задержка психического развития», «тяжелая форма гиперактивности», «аутичность» и так далее, нормально живут сейчас. Это победа или не победа? Не знаю. Ребята независимы, живут по каким-то своим «траекториям» – и мне это страшно нравится. Понимаете, будучи учителем, я не старался создать форматозависимость, которая часто бывает во всякого рода авторских школах. Мне как раз важна была эта самостоятельность! Они окончили разные вузы в России и за ее пределами, многие делают очень яркие интересные проекты. Например, Аня Осипанова из первого выпуска окончила ВГИК, режиссирует международный многосерийный проект… А рассуждать в рамках каких-то искусственных «критериев успешности» я затрудняюсь. Впрочем, времени прошло не так много – давайте еще лет десять подождем.

В диалоге с Чеховым найти… себя

А.Б.: А что Вы сами для себя вынесли из этой работы?

Александр Лобок: Это был сумасшедший по масштабу и сложности опыт работы с детьми разных возрастов и из разных социальных слоев, в том числе с теми, от кого все отказывались, называя безнадежно «трудными». Благодаря ему я многое понял и смог создать целый массив реально работающих, ярких и содержательных педагогических технологий. В общении с ними я научился непрерывному изобретательству. И именно им обязан тому уровню взаимодействия со взрослыми, который сейчас использую во время тренингов и мастерских. Да, меня дети научили! Они очень помогают преодолеть свой нарциссизм, увлеченность собственными идеями, постоянно устраивая «проверку на вшивость». Это те типы психологических практик, которые не почерпнешь из книг и готовых методик.

А.Б.: Получается, ваш опыт невозможно транслировать для педагогического сообщества как авторскую методику?

Александр Лобок: Вероятностное образование – это книга, которую каждый педагог пишет сам. Вы же не можете писать, как Чехов, Толстой или Достоевский. А если скопируете стиль кого-то из них, это будет не творчество, а графомания. Нет, Чехов существует не для того, чтобы быть превращенным в методику, – и слава богу! Но его стилистика письма настолько яркая и талантливая, что побуждает других творить и создавать свою (!) собственную стилистику. Вот что важно! А в педагогике мы чей-то удачный опыт сразу хотим превратить в методику, забывая, что массовая и универсальная методика – это та же самая педагогическая графомания. При этом нам всем безумно важен опыт Макаренко, Амонашвили, других крупных педагогов и ученых. Но не для того, чтобы работать, как они, а того, чтобы вступить с ними в диалог и найти самих себя.

А.Б.: И именно для этого вы стремитесь объединять педагогов в сообщества – чтобы в диалогах и спорах пробудить в них собственное педагогическое начало?

Александр Лобок: Я хочу актуализировать то, что уже есть в них самих, помочь раскрыться. Ведь, согласитесь, можно без конца сетовать на то, в какое «неправильное» время мы живем и какая у нас неправильная педагогическая система и… ничего не делать. Народ устал от педагогического «блабла», когда приезжает очередной профессор и читает умную лекцию про то, как нужно заниматься педагогикой. Я говорю вам иное: педагогическую материю надо постоянно пробовать «на вкус», чтобы что-то понять.

…Не знаю, будет ли мой ребенок учиться в школе, о которой я мечтаю, но пока есть на свете энтузиасты-педагоги и неравнодушные активные родители, надежда остается. Ведь, в конце концов, систему создают именно люди.

Беседовала Анастасия Баранова

1. Вероятностное образование – образование, которое полностью строится на непрограммируемой основе. Его приоритеты ориентированы «на развитие трех ключевых векторов: субъектности, диалога (коммуникации) и развития» (См.: Лобок А.М. Школа нового поколения. – Эксперимент и инновации в школе. 2010. №6.). Жесткая плановость урока отрицается, оставляя свободу вероятности тех или иных событий в нем. Такой подход ориентирован на метод проб и ошибок, с помощью которого дети угадывают истину. Одна из важнейших целей такого образования – сформировать авторскую позицию ребенка, помогая ему проложить личную, уникальную траекторию в мире культуры.

В 1991 году в Екатеринбурге под руководством Александра Лобка была создана Лаборатория вероятностного образования. Она поставила цель развить вероятностную составляющую в деятельности педагогов общеобразовательной школы. Затем, в начале девяностых, на этой базе открылась экспериментальная Школа вероятностного образования. Она была уникальной для нашей страны. Там детей учили свободно мыслить, писать стихи, выражать собственную индивидуальность через образы и авторские проекты. В начале 2000-х школа была закрыта.

Из архива: декабрь 2013 г.