Космос тревожит

Игорь Фролов:

– Анатолий Павлович, перефразируя классика, можно сказать, что космонавтика есть продолжение астрономии другими средствами. Мечта о космосе начиналась и начинается с вида звездного неба. Если же учесть, что после электрификации всей страны звездное небо во всей его красе осталось для городского жителя только в планетарии, то и беседовать о космосе нужно в первую очередь с директором планетария. Мне, как с детства мечтавшему о космосе, планетарий всегда казался заведением самым таинственным и сакральным из всех общественных – даже цирк был далеко внизу. Расскажите, как становятся управителями небесной сферы.

Анатолий Денисов:

– Я вырос в городе Октябрьском – там были прекрасные темные ночи, в которые я, лежа спиной на нагретой за день цистерне, смотрел, как летят Персеиды... В пятом классе заразился космосом, перечитал все, что можно, о нём, хотел стать только астрономом. Поступил в Казанский университет – там была кафедра астрономии на физмате. Тогда, в 1966 году, конкурс составлял одиннадцать человек на место, набиралась группа – двадцать два человека; я поступил вместе с моей будущей женой, между прочим, – она окончила школу в Мелеузе с серебряной медалью. То было время первых космических полетов, время романтиков... Учился я неровно, мне все время не хватало получаемых знаний, хотелось большего: посещал лекции по теории относительности, гравитации, изучал философию, эволюцию Вселенной... Традиционный астроном из меня не получился как раз потому, что хотелось многого, больше интересовала эволюция Вселенной, чем, к примеру, кропотливое изучение какой-нибудь двойной системы. Я понял, что вряд ли стану астрономом наблюдателем, – меня тянуло к философским вопросам. Начал писать диссертацию по эволюционной астрономии, там был как раз тот самый философский аспект. Тогда я преподавал в пединституте астрономию, и тут объявили конкурс на замещение освободившегося места директора планетария. Победил, видимо, потому что имел за спиной и практику в Крымской обсерватории, и опыт преподавания астрономии, ну и не последнюю роль сыграла рекомендация научного авторитета В. Сулейманова. Так, неожиданно для себя, я стал директором планетария, и являюсь им вот уже тридцать пять лет. Оказалось, я понятия не имел о той работе, которая мне предстояла. Забросил диссертацию, занялся ремонтом здания, три года его делал, потом – модернизация... Налаживали с супругой Тамарой Ивановной – она была лектором – работу обсерватории «Юность», организовывали экспедиции по наблюдению солнечных затмений... Сразу по приходе создал группу по изучению НЛО – с института интересовался неопознанными летающими объектами, но и тогда был уверен, и сейчас, что это не корабли инопланетян, а физические явления. Считайте, боролся с лженаукой (смеется)...

И.Ф.:

– О лженауке я с вами поговорю в следующий раз, – поспорю, как сторонник этой самой лженауки, минимум два раза наблюдавший НЛО именно как рукотворный объект (чьи были руки – большой вопрос). А теперь хотелось бы подробнее о модернизации планетария, вообще об идеологии, целях планетарской деятельности. Что есть планетарий – развлечение, образование, синтез науки и искусства?

А.Д.:

– Со временем вырабатывалась новая методология, главным элементом которой была включенность зрителя – детского в основном – в космос. Не просто картинка звезд, планет, явлений, а соучастие, присутствие, перенесение посредством оптической техники в космос. Начали с панорам – представьте панораму гор на Меркурии, звездное небо, огромное Солнце, мы стоим на Меркурии, жарко, тот самый эффект присутствия, – и мы первыми в СНГ достали эти панорамы – купили в США. Следующим шагом было создание полной иллюзии присутствия космического объекта, а не его картинки. В большинстве планетариев включали проектор, и на куполе появлялось изображение экрана с объектом. Мы одними из первых в России нашли специальный проектор, где можно было убирать фон, то есть видимый экран, оставлять на куполе на фоне звезд одно изображение той же планеты или кометы. При этом сильно страдали контраст и яркость. Наш электронщик сделал блок усиления контраста, и получился совершенно изумительный эффект, когда, предположим, Сатурн вырастает, надвигается, – дети кричали от восторга, они чувствовали себя не зрителями в креслах, они там присутствовали, были в космосе!.. Мы старались, чтобы все было научно, качественно по возрасту: для младших с учетом детского восприятия, для старших – на хорошем научно-популярном уровне. В 1995 году мне удалось купить карл-цейссовский проектор звездного неба, ужасно дорогой, да еще время было... Я попросил космонавта Гречко подписать письмо на имя Рахимова, они тогда вместе в Комитете по защите мира заседали, – и получилось! Промолчу, какими словами меня крыл начальник финансового отдела (смеется)... И до последнего времени этот проектор был лучшим в России; отставать мы начали года три назад, в некоторых планетариях появились более совершенные. Наше звездное небо настоящее, как за городом, как в горах, – я им горжусь. Это проектор, в котором металлических пластинах лазером пробиты отверстия, и свет ламп создает искорки звезд – до 6,5 звездной величины! Наше небо идентично небу планетария Звездного городка, там только купол больше. Управление компьютерное, года четыре назад сделали апгрейд, работает отлично. Нам бы теперь для сохранения первых позиций создать полнокупольное изображение – шесть проекторов по периферии, один в зенит, – и к этому останется добавить наше творчество, наши способности к производству программ, а это все у нас есть. Но техника стоит серьезных денег, нужно, чтобы программы работали с немецким оборудованием. Дешевку покупать не хочется, а нужно по меньшей мере двадцать миллионов...

И.Ф.:

– Понимая необходимость финансирования планетария, увеличения субсидий, не могу не напомнить, что денег и на большой космос отчаянно не хватает, откуда взять еще и на планетарии...

А.Д.:

– О способности правильно тратить деньги свидетельствует и состояние нашей космонавтики. Ракетопад последних лет – показатель объективный. Это следствие того, что мы растратили тот багаж, который создавали инженеры, начиная с Королева. Без стратегии космонавтику из провала не вытянуть, – в нее не идут молодые специалисты, им не интересно и в финансовом плане, и с точки зрения научных перспектив, которых им никто не показывает.

И.Ф.:

– Самое время спросить о спасительной мечте. Королёв был мечтателем-энтузиастом, он мечтал и о Луне, и о Марсе. Тогда вся страна болела космосом. Сегодня трудно представить такой проект, который бы зажег детей и юношей, – когда есть компьютерные технологии, виртуальная реальность, можно ли загореться идеей полета на Марс или к далекой звезде? Как сегодня впрыснуть дозу романтизма в ставший обыденным космос – чтобы создать тягу мыслей и чувств к звездам?

А.Д.:

– Да, тогда именно под мечту давались деньги и делались технологии. Да, Королев мечтал, что через пять лет полетим на Марс. В этом была и сила стратегии мечты, и ее слабость. На одной романтике долго не проработаешь, – вот тогда под мечту в космонавтику пришло огромное количество народу, и эти люди как раз и дорабатывают сегодня. А если бы мечту подкрепили долгосрочной стратегией... Сегодня у нас рациональный век на дворе, и стоит ли идти за мечтой – будь то полет на Марс или сразу к звездам, – нужно решать с калькулятором.

И.Ф.:

– То есть перспективы современной космонавтики – не великие свершения, не яблоневый цвет на Марсе, а какие-то сиюминутные экономические выгоды? Тот же рынок пусков, быть извозчиками для богатых космотуристов или транспортом для спутников Евросоюза?

А. Д.:

– Скажу грустное: ситуация с нашим космосом такова, что мы катастрофически отстали от Запада, а скоро отстанем и от Востока. У нас нет мечты – мечта уже у них, они перехватили у нас этот факел. Они разрабатывают реальные проекты, еще недавно фантастические! – вот на спутнике Юпитера Европе есть вода, там возможна жизнь, четко говорят: мол, даем 70 миллионов долларов только на первичную разработку проекта. У нас тоже есть проекты и про Европу, и про Ганимед, но они без денег и без сети специалистов и возможностей как раз на уровне мечты. Наша страна отстала не только в космонавтике, но и в астрономии. Сейчас из пятнадцати крупных телескопов, работающих на орбите, лишь один наш – «Астрон Со времен лунной гонки СССР и Америки американцы, потом Европа, теперь Китай вырабатывали методологию, как осваивать космос, какими средствами, разрабатывали перспективы, – завершили один проект, на его базе делают более совершенный, менее затратный. Они создали самое дорогое – методологию, которая работает. Мечта тут на самом краешке – хочу, предположим, получить грунт астероида или материал кометы. И это решается: небольшой коллектив ученых разрабатывает проект, он отдается технарям, – так у них постепенно, поэтапно осваивается космос. У них под это работают частные корпорации, только конкурс объявили – уже подают заявки на него, и начинается штурм – кто победит. У нас эти конкурсы если и объявляются, то формально, и ничего не дают.

Возвращаясь к вопросу о мечте, о горении. А как сегодня можно зажечь воображение детей, если они не имеют представления о космосе? Они не знают, что такое Вселенная, галактики, они не знают, как устроена наша Солнечная система! Один только факт? Сегодня уже треть опрошенных отвечает, что Солнце вращается вокруг Земли! Мы движемся в своих представлениях о Вселенной назад, к Средневековью... Мечту нужно формировать на этом уровне, а как это делать, если как раз на этом уровне в нашем образовании – белое пятно сегодня? Это следствие реформы образования, когда количество часов сокращается за счет самого романтического для детей предмета – астрономии. Ребенок привыкает к этому земному миру, ему хочется таинственного, а его отрезали от Вселенной, самого таинственного и красивого, что есть.

И.Ф.:

– Взамен ребенок получил книжное, киношное и компьютерное фэнтези...

А.Д.:

– Если бы эти игры давали ему соответствующие знания и стимулы к познанию... Ребенок должен учиться творить, а не потреблять чужое, не «плагиировать». Жаль, что исчезла научная фантастика, – она будила как раз тягу к творчеству, ставила научно-технические цели, формулировала мечту человека. А источником научной фантастики всегда была астрономия – и вот ее-то они и срезали с елки мироздания. Странная вещь: астрономия сейчас находится в самых цитируемых новостях мира, а ее нет в нашей школе, в школе страны, открывшей дорогу в космос! В этом плане мы просто убожество в сравнении с Америкой. К примеру, у нас в Башкирии любителей астрономии более-менее приличных – два человека! В Америке на такой территории, как наша, их будут тысячи! Там на астрономические форумы они съезжаются со своими телескопами – поля, занятые сотнями телескопов! Это государственная политика, там на лужайке перед Белым домом выставляют крупные инструменты, чтобы любители и профессионалы могли наблюдать затмения или кометы. У нас даже до революции был курс космографии, преподавалась связь земного и внеземного, – а сегодня, сто лет спустя, выпускник школы не имеет понятия о Вселенной. Нет предмета, который не просто прибавляет интеллекта, но задает систему красоты, гармонии мира. Современный ребенок решает бытовые проблемы, без знания о Вселенной он вряд ли задумается об устройстве мироздания, о смысле жизни. Дети – благодатнейшая почва, в них брось зерно прекрасного – вырастет гениальное, нужно только культивировать. И мы всегда, работая здесь, надеялись, что такое чудо в детях и зарождаем. Пусть не у каждого, пусть у одного из всего зала возникнет это желание, эта мечта: я полечу на Марс! Он придет домой и начнет читать, потом еще и еще вернется в планетарий, уже с вопросами... Таким образом, моя мечта очень простая: мы должны заражать детей красотой и гармонией, чтобы стимулировать в них самостоятельное творчество. И не обязательно это будет астрономия или космонавтика. Просто, заглянув в этот огромный кристалл Вселенной, ребенок точнее поймет, что такое Земля, он сам, и что он хочет на этой Земле сделать. Наблюдая земные процессы, он будет понимать, что это вселенские процессы. Чем раньше он узнает это, тем ярче и богаче будет для него мир, тем интереснее будет жить. Я уверен – чем грамотнее человек в плане космическом, тем он гармоничнее, успешнее, если хотите, в плане земном. Примером служат ребята, которые когда-то занимались у нас в обсерватории «Юность», – они и сейчас приходят ко мне в планетарий, кто программист, кто серьезный бизнесмен, кто ученый. Там было творчество, дети ночами пропадали – зарисовки Юпитера, Луны, наблюдения метеоров, – была романтика, тащившая их в науку. Там развивались виртуозность ума и широта взгляда, – а эти качества нужны в любом творческом занятии.

И.Ф.:

– Интересно, что наши дети сегодня лишены элементарного научного видения Космоса, тогда как этот самый Космос все чаще вторгается в нашу жизнь. Газеты и телевидение говорят о лунных и солнечных затмениях, кометах, – есть информационный повод, есть картинка, то, что СМИ и нужно. А тут еще астероид пролетел очень близко, и в тот же день – метеорит над Челябинском...

А.Д.:

– Космос тревожит. Метеорит над Челябинском показал, что кажущаяся вечность земного бытия обманчива, что космос вторгается к нам и может делать это неожиданно и сильно. Челябинцы до сих пор спрашивают – не повторится ли? Выход один – знание. Оно, может, и не спасет от глобальной катастрофы, но подготовит к неглобальным. И метеорит стал в этом смысле полезен, – в Челябинске обсуждается возможность строительства большой планетарий. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. В Америке 1600 планетариев, в одном Нью-Йорке штук 150. Это говорит о серьезной программе космического образования, начатой в то время, когда они поняли, что отстают от нас. Была организована связь НАСА со школами, планетариями, которые выросли, как грибы. У нас же... Пролети сейчас над Уфой такой метеорит – люди не будут готовы, они не знают, как он входит в атмосферу, на какой высоте разрушается, какое время от вспышки до прихода волны, – знали бы челябинцы, они бы не припали к стеклам! Это же был по параметрам атомный взрыв! Знания необходимы, и Космос толкает нас к ним не только бомбардировками, подобными челябинской, но и своей красотой. Солнечное затмение 2008 года, когда в Новосибирск съехались тысячи людей со всего света, были закуплены телескопы, а потом, после такого резонанса, решили строить планетарий – и построили. Когда есть большое знамение, оно поджигает сердца людей...

У нас есть представление о том, что мы могли бы сделать в этом направлении у нас в Уфе. Главное-создаватьуникальный космический центр, которого нет в нашей стране. Мы на имя президента послали свои предложения по реконструкции планетария, – чтобы там была обсерватория, компьютерные тренажеры реальных космических полетов, чтобы дети сами выходили на большие телескопы мира, чтобы там были реализованы самые передовые разработки,  находящиеся на острие как астрономии, космонавтики так и педагогической науки. Делать это должны заинтересованные люди – компьютерщики, игротехники с эвристическими наклонностями, создающие вместе с учеными специальные компьютерные интерактивные игры о космических путешествиях, – чтобы на куполе был реализован тот самый эффект присутствия, чтобы дети непосредственно участвовали в большом космическом путешествии! Там должен быть музей с интерактивными экспонатами, очень тщательно подобранными. Если сейчас в планетарий приходит 50000 человек в год, то у нового центра посещаемость выросла бы в несколько раз. Уникальность центра еще и в том, что его должны создавать специалисты по эргономике, дизайну, космосу, биологии и так далее, – люди, знающие науку изнутри, те, кто может создать такую среду, совершенно отличную от школы, дома, кинотеатра, совершенно внеземную среду. Это будет вхождением в цивилизацию будущего! В таком комплексе будущего для меня очень важна галерея фантастики. Нужно собрать картины лучших мировых художников, работающих в жанре космической живописи, которые будут оживлять, одушевлять космос для детей. Проходя через весь комплекс, ребенок будет выходить другим, исполненным восхищением и множеством образов и мыслей. Вот это и есть, если хотите, моя мечта.

И есть сегодня люди и средства, чтобы эту мечту воплотить. Есть замечательные аниматоры, делающие трехмерную графику высшего качества. Можно набрать коллектив с двумя десятками специалистов и делать такие прекрасные вещи, которых нет на планете Земля, и вводить ребенка во взаимодействие с ними!

И.Ф.:

– Это уже и не образовательное или культурное учреждение, – это храм наук и искусств в единстве, в который идут не верить и креститься, а узнавать и наполняться радостью этого огромного мира...

А.Д.:

– ...Но мечта мечтой, а реальность идет другим путем. В Башкирии ситуация в смысле космизма тяжелая. В Казани – Энгельгардтовская обсерватория, в Свердловской области – Коуровская обсерватория, – у нас ничего такого нет. Нашу обсерваторию «Юность» снесли еще в 1988 году, – я год сопротивлялся, но вот решили в парке Якутова провести трассу картинга, и обсерватория «Юность» оказалась на ее пути. Печально, что в университете нет ни одного астронома, в «педе» тоже, уровень выпускников недостаточный, и некому, собственно говоря, передать опыт. Года два назад реконструкцию планетария включили в план развития города, но потом убрали. Еще одна несостоявшаяся победа – до июня прошлого года у нас была замечательная программа в работе, делали ее четыре великолепных аниматора, делали уже месяцев восемь, если не год, называлась она «Приключения Алисы в системе Юпитера» и должна была стать «бомбой». Но бомбой она не стала. Оказалось, что все права на Алису Селезневу у Тимура Бекмамбетова, который купил их у вдовы Кира Булычева. Узнав о нашей работе (прошел репортаж в «Вестях»), нам прислали грозное письмо – они задумали большой сериал о приключениях Алисы. А мы довольно далеко продвинулись – все персонажи были разработаны в 3D, базы на Европе и Ганимеде, оставалось в сюжет вписывать... И тут все тормознулось. Коллектив аниматоров распался – их позвали в большие российские мультпроекты на большие деньги. Пока никого равного им не появилось...  У нас прекрасная объемная графика, но нет качественных проекторов, чтобы ее демонстрировать. И купол планетария устарел, – это сегодня единственный в стране купол из ДВП, пожароопасный, не говорю уже о его демонстрационных качествах... К моим печалям можно добавить и решение о строительстве без согласования с планетарием пристроя, который хочет сделать некий бизнесмен...

И.Ф.:

– А радости?

А.Д.:

– Они каждый день от встреч с нашими зрителями, оттого что планетарий еще способен выполнять свою миссию. И ещё мы давно пытались достучаться до Роскосмоса по вопросу связи с планетариями. И вот появился наконец  научно-образовательный консорциум. Консорциум включает в себя «Роскосмос», Минобр, вузы России, директоров отрасли и представителей Академии наук. Но если этот консорциум будет жизнеспособен, то можно ожидать пользы как для планетариев, так и для космонавтики.

Из архива: апрель 2013 г.