Азалия Илимбетова. О пережитках культа собаки у башкир

Культ собаки у башкир, как считают некоторые исследователи, своим происхождением связан с культом волка. С. П. Толстов на основании данных лингвистики пишет, что туркменское название собаки (it) и название волка (kurt) являются различными вариантами одного термина.

Есть данные, позволяющие полагать, что и у башкир названия волка (буре) и собаки (ћт) имеют общий корень.

Так, среди башкир широко распространен обычай давать собакам кличку  “†ашќар”. Слово “†ашќар” у соседних народов (чувашей, казахов, киргизов) означает “волк”. “†ашќаром” называют волка также пермские и челябинские башкиры. Исходя из этих данных, можно предположить, что и башкиры некогда называли волка и собаку одним термином. Отождествление волка и собаки появляются и в мифологии чувашей. В преданиях чувашей, например, волк является собакой — служителем Пихамбара, божества-покровителя домашнего скота и зверей.

Являлась ли собака тотемом у предков башкир? Хотя многие пережитки лечебно-предупредительной магии говорят о наличии у башкир культа собаки, в то же время у них не сохранились легенды о происхождении людей от нее — представления, вытекающие из идеи тождества человека с тотемом. Но доказывает ли нам отсутствие у современных башкир такой легенды о том, что у них никогда не было таких представлений? Нет. Легенд и преданий о происхождении того или иного башкирского рода или родового подразделения от собаки нет, но в разговорной речи башкир иногда встречается такое выражение, как “эттћн тыуЎан” (родившийся от собаки). Бытование такого выражения свидетельствует, на наш взгляд, о том, что у башкир в глубокой древности существовала вера в происхождение человека от собаки. Об этом косвенно говорит наличие у башкирского племени кыпчак родовых подразделений под названием “этеш” и “эталм॔ (собака не возьмет), у бурзян — “кџсћк” (щенок), у айлинцев — этимгћн” (вскормленная собакой) и “кџсћк” (щенок), а также родов и групп в составе юго-восточных и северо-восточных башкир под названием “hарт”, которое С. П. Толстов выводит от слова “hары ћт”, то есть “желтая собака”.

Косвенными свидетельствами бытования у древних башкир идеи тождества человека и собаки является обычай давать “hћйер” (милостыню) пожилым людям или, в их отсутствии, собаке при частой гибели скота и перед выходом в дальнюю дорогу. Здесь четко прослеживается идея равенства человека и собаки, возможность замены человека собакой.

Мотивы происхождения людей от собаки отразились и в фольклоре других народов. Так, известна легенда о происхождении китайцев племени Яо от пятицветной собаки. В гуннских генеалогических мифах рассказывается, что Аттила был зачат венгерской принцессой от собаки. Такая же легенда известна у киргизов: в ней повествуется, что в результате набега врагов из одного племени уцелели лишь ханская дочь с сорока подругами и красная собака. Ханская дочь и ее подруги прижили от красной собаки детей, которые и явились родоначальниками киргиз. По древним представлениям западных монгол, они произошли от собаки, явившейся отцом, и дерева Одун, явившейся матерью. Предок казахского рода Ители, согласно казахской мифологии, был вскормлен собакой.

Многие магические обряды башкир, свидетельствующие о наличии у них культа собаки, связаны, прежде всего, со стремлением родителей оградить новорожденных детей от преждевременной смерти. С этой целью новорожденному ребенку сразу же одевали “собачью рубашку” (“Эт кулдћк”, “Кџсћк кулдћк”), у которой не подшивались ни подол, ни рукава, сшивались только бока.

При частой смерти в семье детей в раннем возрасте новорожденным детям давали имена с основой “эт”, “кџсћк”, “муйнаќ”, “кџбћк”, “бараќ” (собака, щенок): Этекћй, Этбай, Этембай, Этимгћн, Эткџсћк, Эттей장, Этаяќ, ЭталмаҐ, Этќол, Байкџсћк, Аќкџсћк, Кџсћкќол, Кџсћкбай, Бараќ, Шаhибараќ, Муйнаќ, БайЎубэк, †араЎубћк — мужские; Этбикћ, Эткенћ и другие — женские.

С наречением имени Эталмас связан следующий обряд: если у родителей умирали дети постоянно, то в корыто (этаяќ), в котором раньше давали пищу собаке, клали новорожденного ребенка и выставляли его собаке. Так как собака никогда не трогала ребенка, то после этого ему давали имя Эталмас (эт — собака + алмॠ— не возьмет, не унесет).

С этой же целью, по свидетельству шежере юрматинского племени, башкиры подкладывали новорожденного на выкорм к сосцам собаки. Такой обряд совершали якобы при рождении хана Бурнака. Хроника сообщает, что “Бурнаќ значит собачий сын и такое имя давали потому, что до него много детей умирало и не жило. А потому, когда он родился, то его подложили к сосцам собаки”. Перевод имени Бурнаќ как “собачий сын” непонятен. Может быть, имя Бурнаќ произошло от слияния двух слов мороно аќ (белая морда). А среди юго-восточных башкир широко распространен обычай давать собакам кличку “Аќморон” (Белая морда), то есть Бурнак первоначально могло быть кличкой собаки.

Интересен и такой обычай: если у родителей дети умирали в раннем возрасте, то, чтобы сохранить новорожденного, его протаскивали под брюхом собаки. А если ребенок не мог ходить до двух-трехлетнего возраста, то такого ребенка заставляли перешагивать через собаку.

Существовала также вера в помощь собаки при болезни детей падучей болезнью (быума). В таких случаях больного купали в корыте, в котором давали раньше собаке пищу.

Башкирам был известен и такой способ лечения больных детей: если заболевал мальчик, то его окуривали дымом горящей шерсти суки (кћнтћй эт), а если девочка — то дымом шерсти кобеля (арлан эт).

Собака играла центральную роль в магических обрядах и других народов. По мнению чувашей, такие имена как Хорась, Пизук, Олай обладают магическими свойствами ограждения детей от смерти. А именем Олай называют пестрых собак. Таджики, чтобы совершенно обезопасить жизнь новорожденного ребенка, давали грудь роженицы в течение первых дней щенку, чтобы тот с ее молоком принял на себя болезнь. А туркмены, чтобы выздоровел ребенок, заболевший от воздействия нечистых сил, клали его в решето, которое привязывали к хвосту щенка; щенок, согласно преданию, должен был принять на себя болезни. Повсеместно в Узбекистане и Таджикистане был распространен обычай шить новорожденному ребенку так называемую “ит кулдяк” (собачью рубашку). Это была его первая рубашечка. В семьях, где дети не выживали, такую рубашечку надевали на ребенка только один раз, — ее сразу же снимали с ребенка и бросали собаке. Для оберега ребенка от злых сил и несчастий, туркмены и турки давали новорожденному ребенку такие “собачьи” имена, как ЭталмаҐ, ИталмаҐ, казахи — Итбай и Кушикбай. Аналогичные имена наблюдаются также у алтайцев — Ийт-Кулак, Ийт-баш, у якутов — Эт огото (щенок), Майтрук, Бургас (клички собак), у бурят и калмыков — Ноха, Нохой (собака), у мордвы — Пиняй, Пиняс (“пине” — собака), у адыгов — имена с основой хъэ (собака) и других народов.

У всех перечисленных народов эти имена выполняли роль оберегов. Несмотря на положительную магическую нагрузку данных имен (охрана жизни ребенка), многие исследователи не хотят видеть в них отражение древних религиозных представлений и объясняют бытование таких имен тем, что “некрасивые”, “непривлекательные”, “унижающие достоинство человека” имена давались “для устрашения злых духов”. В то же время остается неясным вопрос: почему же только “некрасивые” имена, образованные от слова “собака”, должны были отпугивать злых духов? Возможно, что, действительно, в позднее время люди могли дать “собачьи” имена своим новорожденным детям в целях устрашения нечистых сил. Но в то же время не вызывает сомнения и то, что древнейший пласт этих имен связан с тотемическими представлениями этих народов — собака была их покровителем, защитником.

Сохранившиеся до настоящего времени мифы, сказки, легенды башкир дают право сделать вывод о том, что предки башкир верили в возможность перевоплощения человека в собаку и, наоборот, собаки в человека. Так, в сказке “†араЎанда батша менћн ќы¦ батыр” (Царь Караганда и девушка-богатырка) злой царь превращает девушку и ее брата в щенков, а героиня сказки “†ы¦ батыр” (Девушка-богатырка) превращает их обратно в людей, напоив их человеческой кровью. Мотив перевоплощения человека в собаку имеется и в сказке “‰анай-батыр” (Санай-батыр): за различные козни против Саная и его матери две старшие жены отца батыра были превращены в собак.

Позднее с возникновением анимистических представлений вера в возможность перевоплощения человека в собаку видоизменялась в веру в возможность переселения души человека в собаку. Отголоски такого представления сохранились до недавнего времени у башкир в обряде “Кот койоу” (отливание души) при сильном испуге или при болезненно пугливом состоянии человека. Этот обряд сопровождался заклинанием, в котором имеются следующие слова, обращенные к душе: “Эттћн осhа¤, эттћн кил!” (если испугалась от собаки, приходи от собаки).

Наделение собаки сверхъестественными способностями наблюдается и в других мифах и легендах башкир.

В сказке “Алтын сабаќ” (золотая рыбка) волшебная собака, рожденная в результате поедания хвоста золотой рыбки, оживляет своего хозяина, окропляя его мертвое тело мертвой и живой водой.

В легенде, опубликованной П. М. Кудряшевым в 1821 году, говорится о том, что сокровище булгарского хана, зарытое в подземелье, охраняется черной собакой, прикованной цепями у входа в подземелье. Все люди, пытавшиеся завладеть этим сокровищем, испугавшись этой собаки, сходили с ума. По этой причине сокровище булгарского хана до сих пор находится в подземелье, и никто не смеет завладеть им.

А в другой легенде, во введении текста башкирского эпоса “Заятуляк и Хухылу”, опубликованном В. И. Далем под названием “Башкирская русалка”, собака охраняет вход в пещеру Шульган-таш (Капова пещера): “Старики рассказывают о каменной, здесь находящейся собаке: это див, окаменевший в принятом им образе. Замечательно, что каменная эта собака боится плети, что дождевые облака ей подвластны, и собака не может снести ста ударов плетью; она издает глухой вой, и обильный дождь окропляет окрестность”.

Таким образом, во всех вышеуказанных легендах, мифах, сказках, обрядах, заклинаниях и обычаях башкир собака выступает как животное, наделенное способностями воздействовать на жизнь и судьбу людей, как покровитель добрых начал. Поэтому и у древних башкир собака была почитаемым животным. Отголоски такого представления сохранились до сих пор в запрещении беременным женщинам пинать собаку (нельзя обижать покровителя будущего ребенка!). Как хорошее предзнаменование толкуется сон о собаке, а вой собаки — не к добру.

В первом томе “Башкирское народное творчество” имеются сведения о существовании в прошлом у башкир обычая относить смертельно больного старого человека в горы и оставлять его там. Если он выздоравливал, то ему не разрешалось возвращаться домой. Если умирал, то его тело не хоронили, а оставляли на съедение собакам и птицам. Если такой труп раздирали собаки, то этого человека считали хорошим — душа его будет в раю.

Некоторые исследователи обожествление собаки древними башкирами объясняют тем, что она могла “предугадать-предсказать наступление бурана”.

Но культ собаки был характерен не только для религиозно-мифологических мировоззрений башкир, но и для других народов. Кроме вышеуказанных народов, культ собаки прослеживается у марийцев, казанских татар.

Особого внимания требует изучение этого явления у народов Центральной и Средней Азии, Ирана и Ближнего Востока.

Так, в первой книге Авесты — сборнике священных книг древнеиранской религии зороастризма, возникшей в начале I тысячелетия до н. э. в Средней Азии и Иране, целые две главы посвящены собаке и наставлениям, как с ней обращаться. Были установлены строжайшие наказания за всякий вред, причиненный любой собаке, даже бешеной. За убийство собаки следует наказание более тяжелое, чем за убийство человека. В XIII главе той же книги сообщается, что убивший собаку, убивает собственную душу в десяти последующих поколениях. Почему? Потому, что по мировоззрению носителей древнеиранской религии, человек и собака были единосущными, тождественными. Поэтому и в Авесте не делается никаких различий в погребении человека и собаки. Это явление относится и к древнему Хорезму, где в одном оссуарии (особое хранилище для складывания обглоданных костей) находились вместе кости людей и собаки. Более того, собака была священным животным — она сопровождала души мертвых в иной мир, охраняла там их души от целого сонма злых богов и демонов, была вместилищем душ умерших людей. Выставление тела покойника на растерзание собаке у зороастрийцев — это не акт бессердечия, неуважительного отношения к покойнику, а наоборот — преследовала цель, во-первых, чтобы душой покойника не овладевал злой дух в виде яростной мухи, которая улетает прочь даже от одного взгляда собаки и, во-вторых, чтобы душа умершего не перевоплощалась в злой дух, а скорее стала собакой. А для этого, по представлениям зороастрийцев, необходимо, чтобы труп покойника был скорее съеден собакой. То есть у предков зороастрийцев собака была тотемным животным. Пережитки древних представлений о превращении душ мертвых в собак сохранились до наших дней в религиозных воззрениях тувинцев и узбеков.

Нет сомнения в том, что аналогичные представления о собаке были присущи и древним башкирам. Выставление новорожденного ребенка к собаке или оставление трупа умершего на съедение собакам у древних башкир преследовала ту же цель, что и при выставлении древними зороастрийцами трупа умершего — не допустить, чтобы злые демоны овладели душой ребенка или умершего. А купание ребенка при различных болезнях в собачьем корыте или же окуривание его дымом горящей шерсти собаки у башкир созвучны с представлениями древних зороастрийцев о способности собаки отпугнуть, отогнать тех же злых демонов своим присутствием, взглядом и запахом.

Вызывает определенный интерес сравнение башкирской каменной собаки, способной повелевать облаками и вызывать дождь с “водяной” собакой, фигурируемой в первой книге Авесты. В XIII главе этой книги говорится, что богиня вод и плодородия Ардви-Сура Анахита может воплотиться в “водяную” собаку. По мнению Ю. А. Рапопорта, “водяная” собака — это тотемное божество, из которого на стадии, связанной с антропоморфизацией, и возник образ богини. Весьма возможно, что образ башкирской каменной собаки, повелевающей облаками и дождем, и мотив о “водяной” собаке в образе авестийской богини вод и плодородия Ардви-Суры Анахиты имеют общие корни и формировались под влиянием одних и тех же факторов.

Собака являлась священным животным и у последователей ведической религии, распространение которой в Северной Индии некоторые исследователи связывают с вторжением в этот район скотоводческих племен ариев. Так, в качестве типичного мифологического образа стражей подземного царства, наряду с Цербером, многие исследователи называют двух- и четырехглазых собак ведийского бога смерти Ямы. Они не только стерегли царство бога смерти Ямы, но и, разыскав тех, кто должен умереть, доставляли их души. Бог смерти или ада Яма со своими собаками фигурирует и в других религиях, возникших на основе ведической религии — брахманизме, буддизме и ламаизме. Более того, у монголов-ламаистов собака является не только спутницей бога ада Ямы, но и сама стала божественной. Возможно, между башкирскими легендами о черной собаке-страже подземного сокровища булгарского хана и о каменной собаке, охраняющей вход в пещеру Шульган-Таш, с одной стороны, и собаками-стражами душ умерших и спутниками бога смерти или ада Ямы у последователей ведизма, брахманизма, буддизма и ламаизма, с другой, имеются общие генетические корни.

Таким образом, культ собаки не был узко локальным явлением, характерным только для башкир, он прослеживается на широком ареале, охватывающем Восточную Европу, Южный Урал, Алтай, Казахстан, Центральную и Среднюю Азию, Иран и Ближний Восток, и связан с древнейшими тотемическими мировоззрениями урало-алтайских и ираноязычных народов.

Дошедшие до наших дней пережитки культа собаки у башкир, их близость с аналогичными явлениями у ираноязычных народов позволяют предполагать, что культ собаки у древних башкир мог формироваться под влиянием ираноязычной этнической среды.

Из архива: октябрь 1999 г.