№9.2021. Вера Евлампиева. Из дореволюционной – в советскую. Воспоминания уфимского учителя

Вера Евлампиева

Мои воспоминания

Предисловие публикатора

Много было достойных людей в дореволюционной Уфе, и очень хочется, чтобы уфимцы помнили о них и сегодня. До того, как я обнаружила в архиве дело Веры Фёдоровны Евлампиевой, я знала, что она всю свою жизнь проработала учителем русского языка и литературы в основном в 3-й школе, бывшей Мариинской женской гимназии. Евлампиева Вера Фёдоровна (17.04.1880 – 07.06.1970) родилась в с. Заинск Мензелинского уезда, ныне г. Заинск, в семье священника. По окончании Уфимского епархиального училища, в 1896–1907 гг., – преподаватель Успенской церковно-приходской школы.

В 1907–1912 гг. – учитель старшего отделения приготовительного класса уфимской частной мужской гимназии Верниковской и Ница (гимназия размещалась на верхних этажах дома Поносова на углу нынешних улиц Ленина и Октябрьской революции). С 1907 по 1914 гг. – преподаватель воскресно-вечерней школы для взрослых при Уфимском обществе вспоможения частному служебному труду (здание Вспоможёнки стояло на улице Бекетовской, ныне М. Карима), в 1912–1919 гг. – преподаватель Уфимской Мариинской женской гимназии, одновременно с 1915-го – Высшего начального училища при Уфимском учительском институте. С 1919 г. – заведующая школой I ступени № 48, с 1920 г. – инструктор Уфимского губернского отдела народного образования, с 1922-го – заместитель заведующего объединённой школой I и II ступеней № 1 (ныне гимназия № 3), с 1924 г. – заведующая школой I ступени № 6, с 1933-го – учитель средней школы № 11, в 1943–1953 гг. – заведующая учебной частью средней женской школы № 3, одновременно в 1932–1953 гг. – методист Башкирского института усовершенствования учителей.

Кроме В. Ф. Евлампиевой в уфимских адрес-календарях упомянуты и другие Евлампиевы.

Евлампиев Николай Фёдорович, родной брат Веры Фёдоровны, – надворный советник, старший делопроизводитель межевого отделения (1893); секретарь тюремного отделения Губернского правления (1897); секретарь Казенной палаты, заведующий делопроизводством Губернского по квартирному вопросу присутствия, член правления, он же казначей и делопроизводитель Общества вспомоществования нуждающимся ученицам Мариинской женской гимназии; секретарь Общества любителей пения и драматического искусства (1908). В 1917 г. – податный инспектор, непременный член правления Губернского музея.

Евлампиева Елена Яковлевна, классная надзирательница в Мариинской женской гимназии (1902–1917), награждена именным золотым жетоном (1910). Учитывая, что она, Николай Фёдорович и Вера Фёдоровна проживали в 1910-е годы в Уфе по ул. Телеграфная, 8, в доме Ахмаметьевых, можно утверждать, что Елена Яковлевна – жена Николая Фёдоровича.

Своей семьи у Веры Фёдоровны не сложилось. Она всю свою жизнь хранила память о близком человеке, погибшем в Первую мировую войну в 1914 г. Этот год, который «перевернул её личную жизнь», она упомянула в своих воспоминаниях. В начале своей трудовой деятельности она жила с семьёй брата по ул. Телеграфная, 8. Затем жизнь Веры Фёдоровны была связана с семьей сестры Ольги Фёдоровны и Бориса Петровича Малеевых.

Ещё будучи студентом Уфимской духовной семинарии, двадцати четырех лет, 31 октября 1903 г. в Успенской церкви Б. П. Малеев сочетался браком с 20-летней дочерью умершего священника Ольгой Фёдоровной Евлампиевой. По окончании Духовной семинарии Борис Петрович стал священником церкви Архангельского завода. В 1904 г. он служил в с. Левашово Стерлитамакского уезда. В 1906 г. о. Борис состоял в уездном отделении епархиального училищного совета. Борис Петрович и Ольга Фёдоровна воспитали шестерых детей. Его сын Глеб Борисович Малеев (1907–1982) с семьей проживал в Черниковке. До сего времени сохранился построенный им дом на участке, выделенном Глебу Борисовичу еще в конце 1940-х годов. К этому дому на улице Кутузова меня привели поиски Малеевых, там я познакомилась с Ириной Крыловой, внучкой второй жены Глеба Борисовича. По её воспоминаниям, Глеб Борисович приехал с семьей в Уфу из Карагандинской обл. (г. Темиртау), где у него родилась дочь Ольга (1942–1990). Она окончила Уфимский нефтяной институт, защитила кандидатскую диссертацию, преподавала в этом же институте. Были у него старшие сыновья – Юрий и Олег, также проживавшие в Уфе.

Время воспоминаний И. Крыловой относится к 1960-м годам, когда они с дедушкой, так она звала Глеба Борисовича, ходили проведать бабушек – Ольгу Фёдоровну и Веру Фёдоровну, живших тогда в доме на ул. Салавата, 20, у Случевского сада. В это же время с «бабушками» жил сын Бориса Петровича и Ольги Фёдоровны Николай Борисович с женой Ириной Ричардовной. Малеевы занимали только мезонин, верхний этаж дома, на первом этаже жила другая семья.

Об учителе русского языка Вере Фёдоровне много вспоминали её ученики. Известный краевед И. Н. Ентальцева, которая присутствовала на одной из таких встреч, рассказывает, что отстающих ребят Вера Фёдоровна приглашала заниматься к себе домой. После занятий ребят усаживали за стол и поили чаем с пирогами, которые пекла сама Ольга Фёдоровна. После чаепития была музыка: играли на рояле и пели песенки, некоторые были на французском. Такие «походы» к учительнице у детей оставались в памяти на всю их жизнь, тем более что некоторые из ребят впервые попадали в такую семейную обстановку.

Вера Фёдоровна своими корнями вросла в семью Б. П. Маллеева, помогая своей сестре в воспитании её детей. На всех семейных фотографиях она рядом с Ольгой Фёдоровной. Ольга Фёдоровна, соответственно, всячески поддерживала сестру. Это была семья и Веры Фёдоровны. В педагогической работе Вера Фёдоровна непосредственно была связана и с сыном священника Успенской церкви и Духовной семинарии Константиновским Николаем Викторовичем и его женой Казимирой Казимировной, сестрой бабушки И. Крыловой по её отцу.

Воспоминания В. Ф. Евлампиевой по содержанию можно отнести к описанию превращения школы дореволюционной в советскую на примере уфимских школ. Упоминаются фамилии первых учителей и работников образования.

Вера Фёдоровна Евлампиева по достоинству является легендой города Уфы, ведь вся её жизнь была направлена на воспитание и образование подрастающего поколения.

Текст даётся практически без изменений, но в связи с тем, что с момента написания его (1961 г.) прошло 60 лет, появилась необходимость добавить комментарии.

Маргарита Агеева

Юбилейные дни 100-летия 3-й средней школы г. Уфы, бывшей Мариинской женской гимназии (1860–1960), заставляют подвести итоги и моей жизни – годы педагогической и общественной моей работы – и заглянуть в далекое прошлое, в дореволюционные годы, в школу царской России.

Я родилась 26 апреля 1880 г. в пригороде Заинска Мензелинского уезда Уфимской губернии (ныне Татарская АССР) в семье священника. Отец мой умер, когда мне было три года, и мы с сестрой и матерью остались без всяких средств. Брат, семнадцати лет, учился в Казани в Духовной семинарии, а мы жили у деда, отца матери, в Акташе, где я окончила начальную школу.

Брат по окончании семинарии переехал в Уфу и поступил на службу чиновником Казенной палаты, а в 1890 г. взял нас к себе. Он нас кормил, воспитывал и привил нам лучшие качества человека: приучил нас к труду не только для себя, но и для общества.

Среднее образование я получила в Уфимском епархиальном женском училище и окончила его в 1896 г. Как сирота (и дочь священника. – М. А.) я училась бесплатно. Школа дала мне хорошую подготовку к педагогической деятельности учительницы начальной школы. Работать в школе я начала почти подростком, в 16 лет, в уфимской Успенской церковно-приходской школе (ныне 28-я начальная школа¹, которой в 1962 г. исполняется 100 лет).

Условия работы были тяжелые, хотя здание школы было вновь построено. Мне дали 1-й класс в 75 человек, но я всех почти выучила грамоте и счету.

Школа была окраинная, дети исключительно городской бедноты с так называемых «сибирских» улиц. Здесь я проработала десять лет и убедилась, как тяжело живётся в нищете и невежестве рабочему населению города. Отцы, как описывает М. Горький в своем произведении «Мать», находили выход из своего безысходного положения в пьянстве и драках. Матери бились в нужде, а ребятишки с трудом кончали школу, и только немногие «счастливчики» попадали в городское 3-классное училище, откуда дорога в мелкие чиновники. А это опять жизнь в нужде и недостатках. Так влачила свое существование некультурная, полуграмотная часть городского населения. Все это мне очень запомнилось на всю жизнь. Я искала выхода и возможности самой сделать полезное детворе, молодежи и взрослым.

Я принимала участие в воскресных народных чтениях в школах своего района (ныне школы № 20 и 28) и в аудитории «Общества народной трезвости» на базарной площади. Здесь я знакомила взрослых и подростков с лучшими произведениями писателей-классиков: Пушкина, Гоголя, Л. Толстого и др. при сопровождении картинками «волшебного фонаря». Аудитории были всегда переполнены – таково было стремление к художественному слову.

Годы войны с Японией, наше поражение, падение Порт-Артура, революционное настроение передовой интеллигенции помогли мне понять всю несостоятельность системы самодержавия и двинули меня на путь культурной борьбы с царизмом. Я занималась в Марксистском кружке под руководством С. Д. Стрежнева. Здесь участвовал и Н. Д. Чижов².

С радостью я встретила революцию 1905 г. и отдала свои силы на работу со взрослым населением. Мы с братом тайно хранили марксистскую литературу. Вскоре я вошла в кружок учителей и приняла участие в организации вечерне-воскресной школы для взрослых при «Обществе вспоможения частному труду», где теперь находится Дом учителя³. Посещало эту школу более 200 человек взрослых, главным образом рабочих железнодорожников. Возглавляли школу Брюханов Н. П., большевик, и Шубин Н. А. Лекторами были адвокат А. А. Кийков (общественные науки), историк гимназии Померанцев, большевик, Барановская-Кийкова, биолог, Шубин Н. А. Они читали лекции днём по воскресеньям и пользовались большим успехом. Другая группа учителей вела вечерние занятия, среди которых выделялась Плаксина Ел. Дм., ссыльная, высокообразованная и имеющая опыт работы в вечерних школах Петербурга, организованных «Союзом освобождения рабочего класса», где работала с Стасовой, старой большевичкой.

Мы, молодые учителя, учились приёмам революционной пропаганды, как преподносить рабочим на уроках русского языка или литературы басни Крылова, на биографиях писателей – революционные идеи.

Это были передовые учителя: Галанова Л. А., Стрежнева К. Д., Витковская Н. В. и др., в числе их была и я. Я близко стояла как секретарь педагогического совета к Е. Д. Плаксиной и многому научилась, планируя всю работу школы. С нами работали передовые студенты Учительского института. Труд наш был бесплатный. Связь с «Обществом вспоможения», кратко называемым «Вспоможёнкой», мы держали с членами правления, среди которых ближе других был Плотников Андрей Иванович.

В последующие годы после Октябрьской революции я встречала многих бывших учеников этой школы на руководящей работе большевиками. Школа эта существовала с 1907 по 1914 гг., когда здание это было занято пунктом по приему призывников в армию.

Возвращаюсь к своей основной работе в начальной школе. Заведующий школой был Константиновский В. Ст.⁴, человек энергичный, дельный. Он сумел подобрать сильный коллектив учителей и сделал школу лучшей по обучению в городе.

В 1906 г. я перешла на работу в частную мужскую гимназию Верниковской и Ница и получила преподавание в приготовительном классе. Ряд опытных директоров, как то: Кочуров Н. И., Завьялов В. В,⁵ Васильев М. М. поставили молодую гимназию на должное место. Эта гимназия принимала в старшие классы юношей, которых не брали в правительственную гимназию по социальному положению. Попадали очень способные люди. В этой гимназии по ходатайству директора я получила от Оренбургского учебного округа документ на звание домашнего учителя с правом преподавания русского языка в 1–4 классах гимназии.

В 1912 г. я была переведена в уфимскую 1-ю Мариинскую женскую гимназию. Два года была учительницей приготовительного класса, а потом преподавала в 1–4 классах. Свою работу я вела с интересом, так как впервые испробовала свой опыт методической работы с ученицами 8-го класса. Они присутствовали на моих уроках и сами давали пробные уроки. Состав учащихся был уже не тот, как в начальной школе, требования больше и работа интересней. Общественную работу я продолжала с увлечением. Время было такое: всё нужно, всё интересно и полезно для населения.

Образовалось «Общество народных университетов», которое вело большую просветительскую работу. По инициативе группы передовой интеллигенции возник «Музей наглядных пособий», учреждение нужное для школ г. Уфы. Своё существование он начал со средств пожертвований, собранных на Земском губернском съезде. Земство было одним из передовых земств в России, и понятно, что охотно давало деньги на такое необходимое дело. Организовалось правление музея в следующем составе: председатель – Коропачинская О. А., члены: Федорова В. З. – как имеющая опыт в этой работе, Евлампиев Н. Ф., Евлампиева В. Ф. – она же секретарь, и др.

С большим подъемом началась эта кропотливая работа: получить здание (нижний этаж бывшего краеведческого музея), выписать наглядные пособия из центра, обработать их для пользования в школах. У нас в доме была отведена особая комната для обработки, и приглашен столяр на подготовку планок к картинам и пособиям. Установлено добровольное дежурство учителей для выдачи пособий школам. Большая работа была сделана в создании картотеки и каталога пособий и книг. При пособиях были методические указания в виде брошюр и книг.

Мы не считались со временем и каждую свободную минуту шли в музей. Я лично составила огромный каталог пособий. Все это мы делали бесплатно и с большой охотой. Вскоре музей наглядных пособий был взят «Обществом народных университетов». Вся эта культурная деятельность давала мне громадное удовлетворение и навсегда осталась светлой страницей в моей жизни.

Интересовалась я и туризмом. В 1908 г. я участвовала в экскурсии в Крым под руководством опытного экскурсовода-преподавателя Трухина⁷. В 1910 г. я приняла участие в экскурсии в Италию, организованную «Обществом распространения технических знаний» в Москве. В Италии я имела счастье быть у А. М. Горького на Капри, где в это время также гостил у него В. И. Ленин, о чем я узнала впоследствии.

Кроме Италии наша экскурсия посетила Варшаву с Королевским дворцом «Лазенки». Были мы и в Кракове на слете славян как протест немцам. Побывали и в Вене, посетив многие ее достопримечательности.

В Италии мы были в Венеции, во Флоренции, Риме, Неаполе, Капри и Бриндизи. В Греции посетили Афины с акрополем и порт. В Турции – Константинополь (Стамбул). Вернулись домой по Черному морю в Одессу.

В 1913 г. – вторая заграничная экскурсия в Западную Европу. Опять проездом в Варшаве. Берлин – 25-летие царствования императора Вильгельма, национальный художественный музей…

В Лондоне поразила грандиозность старинных зданий, мрачность окраски от сырых туманов. Британский музей, частные художественные музеи. Трафальгарская площадь. Посещение квартир рабочих, ботанический и зоологический сады. Метро под Темзой, Оксфордский университет (профессор Виноградов, изгнанный из России). Парк. Оперный королевский театр. Гастроном шаля. Отдых в Бретани близ Дьеппа. Прилив и отлив океана. Руан. Красивые храмы и правительственные здания средневековья. Башня – место сожжения Жанны д’Арк.

Париж. Метро. Яркость и живость города в противоположность Лондону. Нотр-Дам-де-Пари. Эйфелева башня. Музеи. Лувр. Версаль с его красивейшим дворцом и парком. Посещение магазинов.

Во все время пребывания в столицах Европы мы были окружены эмигрантами-революционерами, высланными царским правительством из России. Все они тосковали по Родине. В их лекциях и в частных беседах мы получали революционное настроение. Словом, это было подготовкой русской интеллигенцией к просветительной работе в России, подготовкой будущей революции. Мы видели высокую культуру Европы, показную, но и ясно поняли, что капитализм не дает ничего для простого народа, для рабочего класса. Поняли, что Россия при самодержавии – темная, неграмотная страна в массе крестьянства, что интеллигенция ведет в среде рабочего класса большую просветительную и революционную работу. Эти поездки для меня были так важны, что я еще больше укрепилась в стремлении сделать нужное и полезное для своего народа.

1914 год, год начала войны, перевернул всю мою личную и общественную жизнь. Школа попала в тяжелые условия: здание гимназии было взято под госпиталь, а гимназия переведена на вторую смену в Учительский институт. Для меня ново то, что меня в 1915 г. пригласили преподавать в 3-е высшее начальное училище при Учительском институте для замены учителей, взятых на войну. Я преподавала русский язык и географию. Новые люди, новые ученики из среды городских мещан и мелких служащих. Новая работа в госпиталях для раненых: беседы, чтения. Здесь я видела людей из народа и близко узнала их, так как приходилось писать письма к родным и подолгу дежурить. Впервые работа в две смены, трудная, необычная. Так мы проработали до 1917 года.

В 1916/1917 гг. на зимние каникулы я была направлена от гимназии на съезд преподавателей русского языка в Москву, которая только что пережила восстание рабочих после убийства Распутина. Всюду и везде чувствовалось негодование к царю Николаю. Атмосфера накаленная донельзя.

1917 г. – свержение царя. С каким подъемом были проведены весенние манифестации в Уфе! Всюду радостные и счастливые лица! Тысячи красивых, шелковых знамен, радостные минуты! Но власть в свои руки взяла буржуазия, что это не то, что нужно рабочему народу, – Учредительное собрание. В Уфе появляются эсеры. Конечно, я их не видела, но только слышала и читала в местной газете. А что происходило в Ленинграде в октябре 1917 г., мы представляли смутно.

Осенью 1917/1918 гг. я вошла в коллектив учителей, создавший смешанную, обоего пола гимназию. Во главе встал Яворский В., преподаватели: Петров В. Н., Петрова А. А., Евлампиева Е. Я., Евлампиева В. Ф. Она помещалась в здании 1-й Мариинской женской гимназии и просуществовала до весны 1918 года.

Октябрьская революция не сразу была принята населением Уфы. В частности, уфимское учительство, не понявшее идею и стремление советской власти, пережило тяжелые моменты участия в общей забастовке…

Когда здание школы было занято госпиталем, родители предоставили свои квартиры для занятий. В Уфе была открыта 1-я советская начальная школа в здании 1-го городского трехклассного училища (позже школа № 18 по адресу: ул. Пушкина, 110. – М. А.). Возглавлял эту школу т. Александров, преподаватели: Нимвицкая, Стрежнева К. Д. и др. – все члены партии большевиков.

Прошла тяжелая зима 1917/1918 учебного года. Весна 1918 года. На Урале шла борьба Красной гвардии с белогвардейцами. Белорецк, Стерлитамак, отряды Каширина и проход через Уфу чехословаков по линии железной дороги. Партийцы (большевики. – М. А.) оставили Уфу.

Осень 1918 года. Первая эвакуация государственных учреждений и части населения Уфы. Бои в Дюртюлях и др.

1 января 1919 год. Приход Красной гвардии. При наступлении Колчака в марте и временное отступление красногвардейцев из Уфы по направлению к Самаре. На Уфу наступает 5-я армия под руководством Фрунзе и Чапаева.

В мае – вторая и последняя эвакуация уфимских учреждений в Сибирь. Приказ – выезжать всем служащим, в том числе и учителям. Нас рассчитали, выдали послужные списки. Оставшиеся в Уфе остались без работы. Мне удалось остаться по болезни матери и по личному моему желанию.

Тяжелые дни я пережила в это время. Город опустел, всё замерло, когда началось взятие Уфы 5-й армией. Жутко было оставаться одной: родной брат по приказу уехал в Сибирь, а двоюродный брат – Евлампиев А. К., первый военный комиссар г. Уфы, с боями продвигался с армией к Уфе.

Помню, я пошла на Белую и села на горе, где сейчас находится Детская больница⁸. На реке – пусто. Всюду настороженная тишина… И вдруг на моих глазах под сильный взрыв рухнул железнодорожный мост (последняя арка). Гляжу влево: по деревянному (плашкоутному. – М. А.) мосту продвигается конный отряд, и опять взрыв – мост горит. Я поняла, что это последнее отступление белых. Что-то будет дальше? Возвращаюсь домой и вижу, что по ул. Фрунзе (тогда Б. Ильинская. – М. А.) проезжает машина. Вглядываюсь: в защитного цвета костюмах едут японцы. Как выяснилось впоследствии, они рассматривали Уфу, стоит ли её защищать. Мы отрезаны и оставлены белыми и колчаковцами.

1919 год, 1–9 июня. Уфа в осаде. Колчаковцы не сразу сдаются и по ночам отражают атаку в западной части города при переправе красных через Белую. Поставлены орудия на горе водопроводной башни близ Татарского кладбища и на Случевской горе (ныне парк имени Салавата).

Вспоминаются моменты осады. Ранним утром на горизонте появляются два-три самолета и обследуют картину боя. Это красные. Начинается обстрел города. Снаряды падают в прибельской части. Город пуст. Люди прячутся в подвалы. Но вот в 12 часов дня обстрел прерывается до часа дня. Все вылезают из берлог. Я никуда не прячусь, так как в моём ведении двор с 12 квартирами и моя помощь может понадобиться. У меня уже вскипел большой самовар, ко мне спешат погреться чайком наши дворовые. Остались во дворе дети, женщины и старики, а мужчины или ушли добровольно с красными, или мобилизованы Колчаком. По ночам мы наблюдаем зарево пожара в западной части города, прилегающей к Нижегородке. Там отбивают переправу через Белую⁹… Так каждый день.

Но вот 8 июня город совсем опустел – это белые отходят, чтоб не остаться в кольце. 9 июня появляются красные части, верховые, их радостно встречают рабочие. По домам нашего района – ул. Ильинская (Фрунзе¹⁰) – войсковые части занимают квартиры. Это 25-я Чапаевская дивизия. В моей квартире помещается комиссар … отряда Иваново-Вознесенского полка. Перед моими глазами проходят хорошие ребята, молодежь, рабочие заводов, устанавливается знакомство, дружба. Сам комиссар держится отдаленно. По рассказам, он сын фабриканта Риги, ушёл добровольцем в Красную армию. Одет щеголевато: на нем шуба на куньем меху с собольем воротником. Знает толк в мехах. Сразу засветило в квартире электричество – это парни провели из своих походных станций.

Началась налаживаться жизнь города. Прошли июнь-июль месяцы, наступил август. Нужно подумать и о школах. В начале месяца объявили день собрания просвещенцев-учителей. В зале бывшей Земской губернской управы (позже Кабельный завод) собралось не так много основных уфимцев, много ещё сидят в Сибири. Появились новые, пришедшие с 5-й советской конной армией. Комиссар просвещения, молодой, лет тридцати, уверенный в себе, знает своё дело, порученное ему государством. Обратился к учителям с призывом приступить к занятиям, создавать новую, советскую школу. Откликнулись сразу видные активисты-просвещенцы. Это был Краснов, будущий директор Учительского института, и другие. Начали выступать, давать свои советы и, в свою очередь, обращаться к рядовым учителям, налаживать школьную работу: выбрать из своей среды руководителей школы – директоров, а заведующим укомплектовать школы учащимися и учителями. У многих школ здания были заняты госпиталями и воинскими частями. Нужно было найти помещения.

Не всё учительство с радостью приняло эту реформу школы. Да и правда: нелегко переделать свои взгляды «старого» учителя царской России на новое построение всего образования в советской школе. Актив учителей-просвещенцев взялся за это трудное дело. Прежде всего, советская власть организовала Отдел народного образования – Отнароб, как тогда называли. Он ведал и образованием, и бесплатным снабжением школ.

По распоряжению Отнароба вскоре после совещания, по школам были устроены собрания для организации и выборов. С этого момента исчез ряд уфимских учебных заведений, очень ценных и многолетних. Не стало Уфимской мужской гимназии, основанной в 1828 г., окончили своё существование Реальное мужское училище, 2-я женская гимназия, частная женская гимназия Хитровской, Торговое училище, 1-е высшее городское училище, основанное в 1778–1779 году, 2-е высшее городское училище, 3-е высшее начальное училище, бывшее при Учительском институте, Духовная семинария, Духовное мужское училище, Епархиальное женское училище, 1-е городское начальное училище. 1-я женская Мариинская гимназия, основанная в 1860 году, была преобразована в Советскую школу I и II ступени.

Учительский институт преобразовали в Педагогический институт, ставший позже основой Башкирского государственного университета. Частная мужская гимназия Верниковской и Ница преобразована во 2-ю Советскую школу I и II ступени, во главе её встала Галанова Лидия Андреевна, отдавшая ей всю свою жизнь. Впоследствии была переименована в школу № 11 имени Л. А. Галановой (ныне Аксаковская гимназия № 11. – М. А.).

Распоряжение Губобнароба было выполнено: выбраны администраторы школ, проведена перепись детей для всеобуча, закреплены по штату при школах учителя, с которыми были составлены учебные программы согласно указаниям Комиссариата народного просвещения в Москве. Создалась незначительная группа учителей средних и начальных школ, дружно взявшихся за составление программ по предметам и планов по перевоспитанию подрастающего поколения. Среди них выделялись Л. А. Галанова, О. Г. Пауль, Н. Е. Белицкая, М. А. Смердынская, К. П. Краузе, А. К. Носков¹¹, Крехов и др., в том числе я.

Возвращаюсь к своей родной школе. Произошло разделение педколлектива бывшей Мариинской гимназии. Старшие 5–7 классы превратились в среднюю школу № 2 II ступени, и была выбрана зав. школой Н. Е. Белицкая вместо освобожденной княгини Л. А. Багратион-Имеретинской. Заведующей школой I ступени № 48 в младшие 1–4 классы коллектив учителей избрал меня. 17 июня 1919 г. заведующим школой выбран Д. Л. Васильев.

Здание гимназии на Пушкинской было занято госпиталем Красной армии, поэтому вновь создавшиеся школы разместились в правом и левом флигелях бывшей Правительственной мужской гимназии (ныне Башкирский государственный медицинский университет). Средняя часть здания стояла разрушенной, сохранилось лишь помещение богатой гимназической библиотеки.

Теперь под моим руководством началось созидание школы № 48 I ступени. Педколлектив сразу взялся за работу серьезно, по-деловому. Наша школа обслуживала детей Архиерейки, склоны горы, ниспадающей к Белой, из детей городской бедноты. Было организовано детское питание.

15 июня 1920 г. я избрана заведующей школой. Я не оставляла работу в школах для взрослых: 7 июля 1919 г. организовала школу при бывшем Коммерческом училище.

В 1920 г. 29 сентября Л. А. Галанова пригласила меня работать учительницей с беспризорными мальчиками в «Реформатории» при доме принудительных работ.

1921/22 учебный год был очень труден, голодный год всей Башкирии, всего Заволжья. Голод, тиф, холера – страшные враги человека.

В ноябре 1921 г. я была освобождена от должности инструктора Губотнароба. Началась сложная работа по восстановлению 1-й объединенной школы I и II ступеней, бывшей Мариинской женской гимназии. Заканчивалась гражданская война. Здания, занятые военными госпиталями, освобождались. Освободилось здание и бывшей гимназии. Оно стояло замерзшим, затянутое внутри паутинами. Его оберегал бывший швейцар гимназии Пётр Зотов, живущий в этом же дворе. Сейчас там живет его дочь Нина Зотова с детьми и внуками. Группа бывших учителей школы задумали восстановить здание и привлекли на это дело родителей учащихся. Во главе встал портной Каширин. Он подал мысль обратиться в Губревком, где работали многие родители, как то: Цюрупа, Кутлубаева и др. Началась восстановительная работа здания гимназии. Здание отогрели, начали внутреннюю уборку помещения. Все было затянуто тенётами. Внизу здания первую комнату от чёрного хода направо сделали учительской. Началась созидательная работа во главе с Завьяловой Лидией Степановной, будущим директором школы. Мария Александровна Смердынская, Сергей Иванович Соколов, Евгений Павлович Мухин и я – вот кто были восстановителями школы. Собрали группу родителей. Наше обращение к Губпродому увенчалось успехом. Нимвицкий Б. Н. принял живое участие, состоялось совещание в Губпродкоме, и решено было взять школу под своё покровительство и материальное обеспечение. В начале 1921/1922 учебного года школа открылась под именем 1-й объединенной школы I и II ступени с кооперативным уклоном. Директор Л. С. Завьялова, завуч II ступени – С. И. Соколов, завуч I ступени – В. Ф. Евлампиева. В эту школу вошли все преподаватели из II ступени во главе с бывшим директором II ступени Л. Л. Васильевым, ныне научным работником Института имени Бехтерева в Ленинграде.

Для пополнения школы Губотнароб отдал распоряжение включить в I ступень школу № 57, как одну из лучших школ города, где я тогда была заведующей. Из прежних преподавателей, бывших в Уфе, вернулась Шутова А. А.¹².

В правом крыле сохранились физический кабинет и библиотека гимназии. Состав преподавателей был сильный в обеих ступенях. Очень активно работал родительский комитет. Состав школьников в старших классах главным образом был из бывших учеников и учениц гимназии.

Учителя и служащие получили от Губпродкома продуктовый паек, а для учащихся было организовано хорошее питание – обед из мясных блюд. В этой столовой питались более тысячи человек. Был свой повар и технические служащие.

Наша цель была достигнута: школа восстановлена. Много моих сил было на неё потрачено. Преподаватели после голодного года стали возвращаться из Сибири. Вернулся и Кипарисов Владимир Петрович¹³. Мы, учителя, с радостью его встретили, и Л. С. Завьялова передала ему директорство школы. Для меня это оказалось неудачным. Я привыкла работать инициативно и всегда имела поддержку от директора. Тут получилось что-то несуразное: директор сам как-то приглядывается к обстановке в школе, энергии не проявляет, и мне не даёт работать как администратору. Например, не разрешает собрания учителей по текущей работе. Я не смогла больше терпеть, время было горячее – 1923/1924 учебный год, только началась возрождаться советская школа. Губотнароб понял меня и к началу 1924/1925 учебного года перевёл меня заведующей школой № 6 I ступени, помещавшейся в здании бывшего начального училища (угол улиц Пушкина – Цюрупы).

Для меня началась новая эра. В августе я приняла школу от П. Д. Козлова в ужаснейшем виде. Все было запущено. Помнится, когда я вошла в нижний коридор, то ужаснулась от картины: по всему коридору стояли пустые шкафы с разбитыми дверями. Сразу почувствовала, что мне предстоит большая работа. Одно утешало, что библиотека наверху оказалась в целости и что в нижнем коридоре в первом классе сохранились большие шкафы со стеклами для наглядных пособий.

Первое, что я сделала, собрала родительский комитет. Председателем был выбран т. Свистунов, рабочий человек, очень энергичный, предприимчивый. Он помог привести здание школы в должный вид, а впоследствии был сделан большой ремонт: установлен котёл для варки воды, покрашены панели масляной краской, чего тогда еще ни в одной школе не было. Приобретена посуда для горячих завтраков, очень большой самовар и гарнитур венской мебели. Подобран был сильный коллектив преподавателей: Максимова М. А., Витковская¹⁴, Елгаштина М. Н., художник, Гирбасова Е. С., хороший учитель пения, Мельникова П. Я., Макарова С. Г., ботаник, зав. учебной частью Макаров И. Х., Гутоп О. Г., Зорин П. И. Учащиеся были из детей района по всеобучу, целиком входили старшие группы лучших детских садов, как-то: детсады № 12, 4 и детсад, где работали директором Володарская и методист Н. Л. Агеносова. Хорошая молва пошла о моей любимой школе.

В 6-ю школу I ступени был прикреплен для практики Чувашский педагогический техникум. Преподаватели были очень сильные: Моисеев И. В. и другие (к несчастью фамилии многих сгладились из памяти, но сохранились три групповых снимка выпускников и преподавателей техникума, где я заснята как руководитель методической работы). Проводили практику и студенты Учительского института, и Чижов Н. Д был постоянным гостем нашей школы. Интересное время для меня были годы работы в Чувашском педтехникуме: я вошла в их жизнь, посещала концерты, спектакли самодеятельности учащихся. Мои учителя давали прекрасные уроки, показывая свой большой опыт. В летний период я устраивала детские площадки с питанием – этим ведали мастерски Ольга Григорьевна Гутоп и физкультурница Мария Фёдоровна.

Много любви и знаний отдала школьному саду Софья Гиляровна Макарова (Штехер). Зав. учебной частью Макаров И. П. большую помощь оказывал мне, но, к сожалению, скоро перешёл на работу в Учительский институт.

Новый завуч Антипин И. А. был другого типа. Он приехал из района (с. Иглино), был хороший учитель, но ещё многому поучился от наших учителей. Товарищ хороший, добродушный.

Летом 1925 г. мы все были на учительских городских курсах по повышению своей квалификации. Мне была предоставлена честь от учителей курсов выступить на съезде Советов в здании нынешнего Театра оперы и балета.

Школы тяжело трудились над методом комплекса и проекта. Признаться, знания у учащихся были недостаточны. Тянуло учителя к систематическому преподаванию по предметам. В 1932 г. Наркоматом просвещения была введена программа, по которой школы перестраивались в семилетние ФЗС и десятилетние. Мою школу № 6 преобразовали в ФЗС № 18. Пересмотрены права на преподавание учителей в 5–7 классах. Зорин П. И., Макарова С. Г. и другие получили эти права. Встал вопрос обо мне, могу ли я, беспартийная, быть директором. Ответ был отрицательным, и меня оставили заведующей учебной частью с правом преподавать русский язык в 5–7 классах. Директором назначили Сизова, рабочего из Стерлитамака, человека неопытного, малограмотного. Работа продолжалась. Школа проработала с ним немного, назначен был директором Бондаренко, человек семейный, ему сразу же понадобилась квартира, и он занял флигель, подготовленный для школьной мастерской и пионерской комнаты. Весною ему понравился угол, где росли громадные липы, и он срубил их, чтобы посадить капусту, и т. д.

Постепенно жизнь школы, налаженная мною и коллективом учителей и родителей, стала изменяться к худшему. Бондаренко не воспринял нами задуманного. Его многое удивляло и казалось ненужным. Прежде всего, он принялся за разрушение Музея наглядных пособий. Ему понадобилось помещение, занятое музеем, и он в один из дней приказал все пособия выложить на окна в коридоре и в классах в открытые большие шкафы. Можно представить, что я переживала, ведь я их берегла с 1907 года, будучи одной из организаторов этого музея. Через два-три дня всё более интересное для ребят исчезло. Я в отчаянии бросилась в Наркомпрос за помощью. Тотчас же пришли Н. Д. Чижов и Ерусалимчик-Мендельсон и посмотрели этот разгром. После их доклада было разрешено все остатки собрать, а меня назначили заведующей этим музеем и оставили за мной один 5-й класс. Прошел учебный год, и эти наглядные пособия были переданы в ведение вновь открытого педагогического кабинета и пионерской комнаты.

Пришла осень 1932 г. и оборвался последний волосок связи со школой. Когда я вернулась с каникул, то оказалось, что из 18-й ФЗС я отчислена. Помню, как пришла в Отдел народного образования и узнала об этой трагедии. Обратилась к Лаврову А. и Яфаевой Х. Р., как это могло случиться. Яфаева Х. Р. выручила меня, и мне дали десять уроков в школе № 11 у Л. А. Галановой. Здесь в мирной и спокойной обстановке проработала до осени 1942 года. Коллектив культурный, образованный, Лидия Андреевна очень была внимательна и заботлива. Своего учителя в обиду не давала. Скоро я освоилась со школой и с интересом работала. Заварин А. А., Минеева П. П., Ртищева украшали школу. Я преподавала русский язык и литературу, учащиеся меня уважали и ценили. Я особенно это поняла в годы войны, когда получала прекрасные, дружеские письма с фронта. Осталось в памяти письмо Михаила Листика из Польши, где он сделал оценку моих уроков по литературе и умения приохотить учащихся к художественной литературе. Увы, он погиб в 1944 году.

1939 год – война с Финляндией. С этого момента все мои силы пошли на школу. Утром я была завучем 1–4-х классов, а вечером давала уроки в 5–7-х классах. В 1941 г. школу заняли военные, а мы получили здание школы № 2 (на ул. Свердлова. – М. А.). Я не могла ходить так далеко, и гороно перевело меня в 3-ю среднюю школу завучем 1–4-х классов. Опять я вернулась в любимую школу, которую помогала восстанавливать в 1922 г. Директор школы Миронова М. Г., эвакуированная из Сталинграда, очень энергичная молодая женщина, ко мне отнеслась с полным уважением, пользовалась моими советами. Трудные годы войны переживал коллектив: всё на оборону, всё для сохранения школы.

Я всю работу вела в стенах школы, руководила преподаванием, организовала кружок юных натуралистов, помогала в пионерской работе, имела связь с «Обществом красного креста». В годы войны я не раз выступала на радио. Особенно интересно организовал ВЛКСМ моё выступление 5 января 1945 г. «Встреча с друзьями». В моём выступлении участвовало много гостей: родительница Володарская с дочерью Аллой, бывший ученик, офицер Хорошилов, вернувшийся с фронта, ученица 10-го класса Самцова, дочь и внучка врачей Кутлубаевых. Артистка оперного театра Кужинская спела мой любимый романс «Ночь» Чайковского. Выступала на радио в дни Победы.

Прошла война. В 1946 г. 27 августа на совещании учителей Уфы было торжественно отмечено мое 50-летие педагогической деятельности в присутствии министра просвещения тов. Алибаева и коллектива 900 учителей в зале Совета министров. Все очень тепло встретили меня. Преподнесли адрес от школы, приказ министра просвещения, зачитано приветствие от района, гороно и профсоюза. Школа преподнесла комплект одежды и обуви. Все это торжество было устроено директором школы Мироновой М. Г.

Припоминается случай: в перерыв ко мне подошёл немолодой учитель и сказал: «Какой счастливый момент вы пережили. Как бы я хотел быть на вашем месте». Такое событие было впервые, хотя мне и посчастливилось переживать волнующие моменты и раньше. В 1921 году в сентябре школа № 1 отметила 25-летие моего учительства. 30-летие в 1926 году я отметила в 6-й школе I ступени. 1936 год – 40-летие преподавательской деятельности.

Далее идут знаменательные даты:

8 августа 1938 г. мне выдан аттестат на звание «Учителя средней школы».

В 1940 г. на Всебашкирской первой научно-педагогической конференции я делала доклад, который отпечатан в сборнике, посвященном этой конференции.

22 марта 1944 года мне присуждена Почётная грамота и присвоено звание «Заслуженный учитель школ РСФСР».

6 июня 1945 г. мне вручена медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 года».

21 мая 1947 г. – персональная пенсия.

8 апреля 1949 г. я награждена орденом Ленина.

1961 г., январь. В день празднования 100-летия 3-й средней школы как бывшая учительница 1-й Мариинской женской гимназии и советский учитель со дня прихода советской власти в Башкирию я получила памятный адрес от школы.

Хочется рассказать, как отметил коллектив по инициативе директора школы незабвенной Марии Григорьевны Мироновой вручение мне Почётной грамоты и присвоение звания «Заслуженный учитель школ РСФСР». Это было в апреле 1944 года. Время военное, трудное, прямо сказать, полуголодное. Грамоту мне вручили в зале Совета министров вечером, после чего я пришла в школу. Что же меня ожидало? Зал школы был украшен, и во всю комнату поставлен стол, красиво сервированный. Коллектив школы и гости меня ждали. Встретили меня аплодисментами и посадили на почётное место среди гостей. Я беседовала и угощала сидящих возле меня, а сама, между тем, не ела – не могла от волнения. Все разместились вокруг меня. Здесь же была и моя сестра Ольга Фёдоровна. Начался пир. Да, пир, по тому времени. Все кушали с удовольствием хорошую закуску. Потом подали суп из гуся, очень жирный, и второе также из птицы. Закончили чаем с сахаром и лимоном и белыми сдобными булочками. Было виноградное вино и пиво, умеренно, для тостов и веселого настроения. Этим вечер не кончился. Оказалось, что супу в огромной кастрюле осталось очень много. Хозяйки, наши же учительницы, предложили ещё покушать. Все охотно и шумно опять принялись за еду и всё истребили. В моём почётном крае повторной еды не было (там были гости, видно, сытые), так что я этого не заметила.

Угостила всех нас та же М. Г. Миронова. Она заказала всё в столовой Совмина и, как впоследствии я слышала, этот ужин стоил 10 тыс. рублей, не менее как на 50 человек. И меня почтила, и коллектив досыта накормила. Вот какой человек встретился на моем жизненном пути!

Я пережила волнующий момент в день вручения мне ордена Ленина за безупречную 50-летнюю работу на ниве просвещения. Это было в апреле 1949 года. В зале Совета Министров собралась большая группа учителей, награжденных различными орденами по стажу работы. Был хороший весенний день. Все были взволнованы. Представитель Совета Министров после поздравительного выступления начали вручение орденов. Первыми получили орден Ленина 37 учителей пожилого возраста. С волнением подходили и принимали этот драгоценный подарок. Что может быть краше и лучше такого дара! В 3-й средней школе орден Ленина получили Зорин П. С. и я. Интересно было наблюдать, как при вручении учителя молодели. Мы, пожилые, от волнения еле поднимались на эстраду, а за нами шли люди легче и моложе, закончилось вручение почти молодым.

Я считаю себя счастливой: труд мой как учителя и администратора оценён всем, что может получить советский учитель.

1. Начальная школа № 28 работала до конца 1950-х по адресу Чернышевского, 112.
2. Чижов Николай Дмитриевич, надворный советник, зав. педагогическими курсами (1917).
3. Здание «Вспоможенки» по ул. Социалистической, 38 (ныне ул. М. Карима), снесено в 2003 г.
4. Константиновский Виктор Степанович, священник уфимской Успенской церкви (1908), законоучитель 2-го высшего начального училища (1917).
5. Завьялов Василий Васильевич, преподаватель естественной истории и географии Реального училища (1917)
6. Коропачинская Ольга Августовна, член попечительного совета 2-й женской гимназии (1917).
7. Трухин Сергей Иванович, 1882 г.р., окончил Московский университет, преподаватель русского языка и истории Уфимской мужской гимназии (1910).
8. Располагалась в бывшем доме архиерея, ныне на его месте стоит здание правительства РБ.
9. Вавиловская, ныне Деревенская переправа в Нижегородке.
10. Ныне ул. Заки Валиди.
11. Смердынская Мария Александровна – учитель истории; Краузе Константин Павлович – учёный-физик, организатор Уфимского физического института; Носков Александр Киприанович – бывший директор Коммерческого училища и Торговой школы (1917).
12. Шутова Анфиса Александровна, бывшая преподавательница Мариинской женской гимназии.
13. Кипарисов Владимир Петрович в 1964/65 гг. читал на историческом факультете Башгосуниверситета спецкурс по древнерусскому языку.
14. Витковская Екатерина Николаевна, бывшая преподавательница Епархиального женского училища.

#НациональныйпроектКультура