№10.2024. Александр Думчиков. Котлотурбинный, моторный, нефтеперегонный…

В 1931–1932 гг. индустриальные амбиции Башкирии достигают пика: анонсируется огромное количество новых предприятий, закладываются заводы-гиганты, производится реконструкция старых заводов. Лучше всего эйфорию от открывшихся в те годы перспектив описывает отрывок из поэмы «Башкирия» Г. Саляма, опубликованный в праздничном выпуске газеты «Красная Башкирия» от 7 ноября 1932 года:

Только недавно – пустыня и ветер,

Горы и дремлющие тополя.

Откуда же гул?

Откуда взрывы?

Скажите же вы, поля!

Горит земля… Вырывается лава…

Воздух гремящим стал…

Это – вчерашнюю аграрную Башкирию

Заново рождают железо и сталь.

Встает над равнинами Котлотурбинный.

Грудью вздымается Зигаза.

Рельсы гудят по долинам Башкирии,

Медь Баймака везя.

Взрыв динамита в высоких горах.

В недра – до самых горных сердец.

Вот он – металл.

Больше металла!

Больше металла стране, Белорецк!

Там, где была пустыня, –

колхозы,

Мощных комбайнов и тракторов гуд.

Скоро, скоро

Из Черниковки

Им новое сердце-мотор привезут.

Слушай, гора Тура-Тау, слушай!

Разве тебя это не веселит?

Здесь, в Ишимбаево, с пеной и ревом

Фонтан вырывается из земли.

Нашей республике –

Хлеба, металла!

Нефть и руду

Это – победы большевиков Башкирии

В пятнадцатом

– от революции –

Году[1].

В этом стихотворении описаны основные достижения и перспективы Башреспублики, из которых четыре так или иначе связаны с Черниковкой: Котлотурбинный, Зигаза, Черниковка, из которой привезут в колхозы «новое сердце», и открытая в Ишимбаеве нефть. Для соблюдения хронологии следует начать с моторного завода в Черниковке: 27 июля 1931 г. выходит постановление партии и правительства о строительстве 1-го Государственного моторного завода, который в очередной раз «кладет мощное начало превращению Башкирии из отсталой аграрной в страну аграрно-индустриальную». Интересно, как в журнале «Путь Ленина» демонстрировалось величие нового завода перед остальными: «Ориентировочные размеры самого завода-гиганта будут ясны из сравнения с уже построенными гигантами автостроения. Так, механосборочный цех моторного завода будет на 150 метров длиннее и на 100 метров шире такого же цеха Челябинского тракторного завода. Сам завод в два с половиной раза больше Сталинградского или Харьковского тракторных и в полтора раза больше Челябинского»[2]. Сравнение будущего Уфимского моторного завода с крупнейшими предприятиями СССР должно было показать масштаб стройки. К 1 сентября 1933 г. планировался пуск первой очереди завода, мощность которого определялась в 70 тыс. моторов в год. Кроме того, должен был быть построен соцгород на 50 тыс. жителей с торгово-кооперативными, бытовыми, культурными, медицинскими и прочими учреждениями[3].

Работы над проектом территории Черниковки были отданы Гипрогору, группе, в состав которой входили: М. Я. Гинзбург (руководитель), архитекторы по планировке Г. Г. Вегман, С. А. Лисагор, старшие архитекторы по проектированию жилищ и общественных зданий И. Ф. Милинис, А. Л. Пастернак, архитекторы М. О. Барщ, П. К. Бюкинг, В. Н. Владимиров, Г. И. Луцкий, М. О. Мамулов, А. А. Урмаев, И. А. Егорычев, А. Ф. Кельмишкайт, А. Ф. Гассенфлюг; инженеры-экономисты Н. П. Першин, М. Г. Адливанкин, А. Я. Пак, А. Н. Воробьев; агрономы Б. К. Юркевич, В. А. Назаров, М. М. Буденный; транспортная группа: В. Н. Образцов, П. Д. Кочетыгов, П. Д. Чеботников; инженеры-консультанты Григорьев, М. В. Кикин, Б. Перлов, Н. И. Сметнев; водная и медицинская группы: А. И. Шнееров, С. Е. Головенчин, И. Д. Яхнин, П. Г. Мезерницкий, Н. Е. Хрисанфов, Ю. Б. Фидман, М. И. Ганштак. Н. А. Коростелев; санитарный врач А. Н. Сысин.[4]

Однако несколько позже, в октябре, в работу Гипрогора вмешивается новое изменение в планах пятилетки – в них появляется Котлотурбинный завод, расположившийся тут же, на Черниковской промплощадке. В главной республиканской газете «Красная Башкирия» 7 ноября 1931 года Котлотурбинный завод именуют «гигантом мирового уровня». В этот раз сравнение предприятия происходит не только с советскими «конкурентами», например с «Красным Путиловцем» и металлическим заводом имени Сталина, совокупное производство продукции которых будет в три раза ниже одного Уфимского котлотурбинного[5], но и с мировым: «8 ноября в районе Черниковки состоится закладка одного из крупнейших в мире, сложнейшей техники, не имеющей себе «конкурента» за границей – КОТЛОТУРБИННОГО КОМБИНАТА»[6]. Более того, «величайшие в мире котельные и турбинные заводы Европы и Америки будут карликами по сравнению с новым гигантом». Такую же риторику сравнения с западными предприятиями использует и всесоюзная газета «Известия» почти месяцем ранее в статье «Близ Уфы строится котельно-турбинный завод-гигант». Завод должен был выпускать паровые турбины, компрессоры, воздуходувки и котлы. Авторы статьи гордо заявляют, что завод по выпуску котлов будет равен заводу «Бабкок и Вилькокс» в Англии, а по выпуску паровых турбин – двум вместе взятым крупнейшим заводам «Дженерал Электрик и Ко» в Америке и «Метро-Виккер» в Англии, а рядом с заводом планируется возведение поселка на 40 тыс. жителей.[7]

На самом деле, Котлотурбинный комбинат появился в планах несколько раньше – еще в мае 1931 года первый секретарь Башкирского обкома ВКП(б) Я. Б. Быкин, выступая на открытии КомВуза, произнес длинную речь, посвященную грядущим преобразованиям республики. В этой речи он упоминает три важных объекта-новостройки: Комарово-Зигазинский комбинат, Котлотурбинный комбинат и автокомбинат. Говоря о Котлотурбинном комбинате, Быкин сообщает о том, что площадка уже выбрана и находится «вокруг Уфы», не уточняя конкретное ее местоположение, однако, можно предположить, что тогда уже было понятно, что гигант будет располагаться в Черниковке. Достаточно интересной является часть его выступления, которая звучит следующим образом: «Быть может, для отдельных товарищей это непонятно – и автокомбинат, и Зигаза, и Котлотурбинный завод, и др., но во всем Союзе в целом вряд ли найдутся такие товарищи, такие члены партии, которые были бы не уверены в том, что это будет построено»[8]. Тем не менее, ни одно из этих анонсированных предприятий построено не было.

8 ноября действительно происходит торжественная закладка комбината, на которую собираются рабочие из Уфы и колхозники из окрестных деревень.[9] Одновременно начинается строительство временного рабочего поселка на 7 тыс. жителей со вспомогательными учреждениями, возведение которого сразу начинает отставать от плана[10].

Однако планировку этого завода и поселения при нем отдали не Гипрогору, а Ленинградскому отделению Стандартжилстроя. Разгорелся конфликт, так как Гипрогор не мог нормально заняться районной планировкой Черниковки. Директор института С. Я. Лазарев писал начальнику планировочной части НККХОЗа Боберко, что «Котлотурбинный разрушает всю плановую работу», и просил разрешить этот вопрос как можно скорее, причем в несколько ультимативной форме: «Если не сможете отдать нам все, то освободите от всего»[11].

Ситуация противостояния двух крупных и ряда небольших проектных организаций сказывалась на темпах работы, качестве проработки логистики и распределения селитебных территорий. 11 ноября 1931 г. Президиум ВСНХ издает постановление, в котором указано, что «ведущиеся рядом организаций и объединений работы по размещению промышленных предприятий и населенных пунктов в Черниковском районе и разрешение основных инженерных вопросов надлежаще не увязаны и усложнены ведомственной несогласованностью, в результате чего ряд проблем совершенно запутан. Для урегулирования этого вопроса президиум считал необходимым составление комплексного плана, причем наряду с поручением увязки всех его частей проектирующей организации было дано право передвижки отдельных промышленных предприятий в пределах района, если это приведет к определенному экономическому эффекту»[12]. Эту работу отдали Промстройпроекту, который, проанализировав информацию и выявив множество ошибок при размещении предприятий и селитебных зон, предложил свой вариант районной планировки.

Насколько к этим рекомендациям прислушались на местах, судить сложно. Уже в 1934 г. проектирование Котлотурбинного не осуществлялось в связи с прекращением строительства предприятия[13], а в 1935 г. Постановлением СНК Башкирской АССР все планировочные работы по Уфе были сосредоточены в Гипрогоре с условием максимального привлечения к работам Башгипрогора[14].

Но вернемся к работе группы Гипрогора в 1931 году. Сама по себе группа получилась достаточно интересная: помимо руководителя, известного архитектора Моисея Гинзбурга, в группе немало именитых проектировщиков. Особое внимание хочется уделить Бюкингу Петеру Куртовичу (Bücking Peter), немецкому архитектору, прибывшему в страну строящегося социализма со многими другими энтузиастами. Он участвовал совместно с Х. Майером и Г. Геймансоном в разработке конкурсного проекта реконструкции Москвы (1931–32 гг.) и был репрессирован в 1937 г. (расстрелян в 1938 г.)[15]. Стоит также отметить, что подписывался Бюкинг, выводя свою фамилию на русском языке[16]!

Группа Гипрогора приступила к проектированию в 1931-м, и в октябре того же года Гинзбургом на заседании экспертного совета сектора планировки Гипрогора РСФСР была представлена одна из версий проекта, подразумевавшая линейное расселение. Экспертный совет постановил, что «указанная схема застройки первой очереди достаточно обоснована и применение принципа линейного расселения в данном случае не вызывает сомнений»[17].

Подрис. Один из первых проектов М.Я. Гинзбурга по планировке Черниковского промышленного узла. Гречухо В.Ф. Внимание архитектуре новых городов / В. Ф. Гречухо // Строительство Москвы. – 1932. – №8–9. – С.34–36.

Проект Гинзбурга Черниковского промрайона имеет достаточно сложную историю, которая связана не столько с изменениями в планах пятилетки, сколько с изменением взглядов государства на принципы соцрасселения. На стыке 1920–1930-х годов активно велись дискуссии между архитекторами урбанистами и дезурбанистами. В итоге получилась ситуация, при которой критике подверглись обе группы. Но принцип дезурбанизма подвергся более серьезной атаке и был признан нежелательным[18]. Гинзбургский проект был построен как раз по принципу дезурбанизма.

Свои взгляды на то, как должно выглядеть поселение нового типа, он изложил в написанной в 1932 году книге «Жилище», в главе 9 «Жилищно-строительная индустрия», в которой он вывел четыре основных положения жилищного строительства современности:

1) Решение жилищной проблемы теперь заключается не в «строительстве одного типа жилья с жесткой социально-бытовой структурой, а в виде целой системы типов, различные звенья которой смогут охватить все жизненное разнообразие нашей действительности»[19]. То есть Гинзбург предлагает во время существующего на тот момент «переходного периода» не отказываться от строительства бараков, общежитий и прочих типов жилья, которые необходимы, чтобы решить жилищную проблему. Однако отмечает, что в самых разных типах жилья, в т. ч. временных, необходимо создать все условия для жизни, в том числе поднять их «на максимальную социально-гигиеническую и архитектурную высоту», чтобы во всех типах жилья «всемерно стимулировать у обитателей стремление к более высоким формам бытового уклада и хозяйственного обслуживания».

2) Второе положение затрагивает технический аспект жилищного строительства – необходимо отказаться от устаревших, тяжелых материалов для строительства, использовать современные сборные конструкции, тем самым увеличив надежность и снизив цену строительства. Более того, автор призывает к использованию местных материалов: местные сорта леса, синтетические материалы на базе утилизации, а также отходы индустрии и сельского хозяйства, такие как месонит, фибролит, камышит, соломит и т.д.[20]

3) Гинзбург заявляет о необходимости «кристаллизации понятия сетевого обслуживания». Архитектор выражает несогласие со своими оппонентами (урбанистами), заявляющими, что рациональное бытовое и культурное обслуживание осуществимо лишь при сильной концентрации населения, и заявляет о возможности и необходимости организовать высокий уровень сетевого обслуживания в поселении иного типа (выстроенном по принципу дезурбанизма). Самое важное для сетевого обслуживания – равномерное размещение по селитебной зоне[21].

4) Четвертое положение указывает на планировочные особенности поселения нового типа, которое должно представлять из себя большое количество магистралей, на которые «нанизаны» селитебные полосы. Структура поселения выглядит следующим образом: 1) магистраль; 2) защитная зеленая полоса, в которой могут быть размещены учреждения культурно-бытового обслуживания; 3) селитебная полоса; 5) детская и культурно-просветительская зона; 5) парки и совхозно-колхозные массивы[22].

Интересно, что для иллюстрации своего взгляда на жилищно-строительную индустрию современности Гинзбург использует именно проекты планировки Черниковского промышленного узла.

Наиболее подробно в печати Гинзбург изложил свой проект Черниковского промузла на страницах журнала «Советская архитектура». В статье представлен план развития Большой Уфы с включением в ее состав Черниковской промплощадки и ее соцгорода, а также Мокроусовской промплощадки с Комарово-Зигазинским металлургическим комбинатом (который в башкирских газетах почтительно именовали Комарово-Зигазинским гигантом) и его соцгородом[23].

Подрис. Схема взаимодействия промышленности Черниковской и Мокроусовской промплощадок. Гинзбург М. Я. Опыт районной планировки / М. Я. Гинзбург // Советская архитектура. – 1933. – №4. – С. 34–50.

Особое внимание в работе, выполненной Башсектором Гипрогора, было уделено именно Черниковской промплощадке. За основу проектирования жилых районов взят принцип отдаленности жилья от производства не более чем на 2,5 км. Тип застройки – строчный, ориентация домов – меридиональная или же стремится к таковой. По плану должна была быть застроена часть бывшего села Богородского и вся территория южнее моторного завода, вплоть до заболоченных берегов реки Уфы. Застройка в этом районе предполагалась преимущественно четырехэтажной. В Южном поселке сохранилось три дома из четырех построенных по этому плану – так называемые дома ИНОРСа, эти дома, строительством которых так гордилась местная газета в 1934 году[24], уже в 1935 были подвержены критике за «унылую строчную застройку, убогий фасад, обнесенный грубыми балконами, тонкие стены, деревянные перекрытия над подвалами и в санитарных узлах».[25]

Подрис. Схема планировки Черниковского промышленного узла (арх. М. Я. Гинзбург). Гинзбург М. Я. Опыт районной планировки // Советская архитектура. – 1933. – №4. – С. 34–50.

Помимо этого, планируется застройка к северу, северо-востоку от моторного, к северу от Башкомбината, а также застройка района нынешних улицы Российской и проспекта Октября. В этих случаях, когда строительство не стеснено природным ландшафтом, планировалось строить преимущественно двухэтажные дома. Для удешевления строительства предлагается использовать каркасно-фибролитовое строительство, более того, было предложено отказаться от лестничных клеток, так как они существенно удорожают строительство, и заменить их в двухэтажных домах бесклетчатыми наружными лестницами[26].

Подрис. Жилые дома, предложенные М.Я. Гинзбургом. Гинзбург М. Я. Опыт районной планировки / М. Я. Гинзбург // Советская архитектура. – 1933. – №4. – С. 34–50.

Один из известнейших исследователей советского авангарда С. О. Хан-Магомедов отмечает, что проектировка Черниковского промрайона представляет значительный интерес для исследования творчества Гинзбурга, так как в нем комплексно решались задачи размещения промышленности и жилья[27]. Однако для Гинзбурга эта работа, по-видимому, представляла больший интерес именно с точки зрения жилищ и размещения селитебных территорий.

Одобренный экспертной комиссией в 1931 г. проект, подразумевавший линейное расселение, уже в 1932 г. начал подвергаться критике как на страницах периодических изданий[28][29], так и в научно-технических советах НКТП и НККХ[30]. Сам же Гинзбург, понимая важность соблюдения «правил игры» архитектора и власти, в «Жилище», изданном в 1934 году, просит редакцию внести в предисловие ремарку, которую имеет смысл привести целиком: «По просьбе автора отмечаем, что книга была им закончена в 1932 г.; за это время многое изменилось. Общеэкономическое состояние и технический уровень СССР в такой степени выросли, что целый ряд новых, чисто архитектурных и технических вопросов в области жилища выдвинулся на первый план. Но, к сожалению, автор был уже лишен возможности отразить это в настоящей работе»[31].

К середине 1930-х годов Гинзбург отходит от идей конструктивизма, и его творчество переходит в неоклассическое русло, а старые проекты постепенно вычеркиваются из его официальной истории. В этом плане представляют особый интерес две биографические справки М. Я. Гинзбурга, составленные Правлением союза советских архитекторов СССР в 1941 и 1945 годах, которые хранятся в Российском государственном архиве литературы и искусств. В первой справке упоминается работа Гинзбурга над Черниковским промышленным районом, а также то, что проект был частично реализован[32]. Упоминается также и вышеупомянутая статья в журнале «Советская архитектура», посвященная планировке Черниковской промплощадки[33]. В справке же за 1945 год[34] Черниковки нет ни среди списка проектов архитектора, ни среди публикаций.

Интересно в этих источниках и описание перехода Гинзбурга к неоклассике. В справке за 1941 год это описано так: «В 1933–34 гг. начинается новый этап творческой деятельности М. Я. Гинзбурга, характеризующийся постепенным пересмотром конструктивистских позиций и переходом на присущие всему советскому зодчеству позиции социалистического реализма. “Пытаясь дать ответ на грандиозные проблемы, – говорит М. Я. Гинзбург в своем творческом отчете (в 1935 г.), – поставленные перед архитектором социалистического строительства нашей страны, я сделал ряд ошибок, многие мысли и решения довел до крайности, иногда до утопии… Последние два года открывается новый этап моего творческого развития”»[35]. Далее следует список работ, иллюстрирующих постепенный переход М. Я. Гинзбурга на позиции социалистического реализма: Южный берег Крыма, санаторий Наркомтяжпрома, жилой дом на улице Горького в Москве. В справке же за 1945 год архитектор уже не столь самостоятелен в выборе своих взглядов: «В 1935–1937 гг. архитектор проектирует и строит здание санатория Наркомтяжпрома в Кисловодске, в наибольшей мере отражающее переломный период в деятельности мастера и постепенный переход его на позиции социалистического реализма. В этот период архитектор ведет продолжительные беседы с Серго Орджоникидзе, живо интересовавшимся строительством санатория. Орджоникидзе обсуждает с Гинзбургом не только вопросы архитектуры строящегося санатория, но и ведущие проблемы современной архитектуры вообще, оказывая глубокое влияние на творческие воззрения архитектора»[36].

После 1931 г. Гинзбург постепенно исчезает из поля зрения, а в 1934 г. руководителем группы Гипрогора, занимающейся районной планировкой Уфы, значится архитектор Пиллер, а бригадиром – Бюкинг[37]. Уже в 1933 году на заседании сектора планировки НТС Наркомхоза РСФСР от 16 октября 1933 года по рассмотрению схемы планировки Большой Уфы отмечает, что «разбросанное и разрозненное между собой расположение селитебных участков, в подавляющем большинстве – в виде очень узких и длинных полос, охватывающих с трех сторон промплощадки Черниковки, следует признать нецелесообразным с экономической, социально-бытовой и гигиенической точек зрения»[38].

Параллельно в 1932 году в экономике Башкирии появляется новое направление – нефть. История нефти в Урало-Поволжье берет начало в 1929 году, когда открывают месторождение в селе Верхнечусовские городки. Там, в скважине №20, заложенной для поисков калийной соли, была обнаружена нефть[39]. Эту скважину позже будут называть «Бабушка», а нефтерождения Урало-Поволжья – «Второе Баку». Однако пермские месторождения были не особо велики, но все-таки спровоцировали власти на усиленные поиски нефти в Урало-Поволжье. В результате изысканий в 1930 году было намечено четыре точки бурения близ Ишимбаево, и год спустя началось бурение скважин. Только весной 1932 года удалось добиться успеха: из одной из Ишимбаевских скважин ударил фонтан нефти, а затем и другой в том же районе[40]. Эти события определили новый экономический вектор развития республики.

Вскоре начинает строиться железная дорога Уфа – Ишимбаево, которая будет закончена в 1934 году, когда Башреспублика уже будет позиционировать себя как «крупнейший район ответственного машиностроения, нефтяной промышленности, которая призвана сыграть значительную роль в развитии черной и цветной металлургии»[41].

В 1935 году Наркомат тяжелой промышленности и «Главнефть» принимают решение о строительстве в районе Уфы крупного нефтеперегонного завода. Для этих целей предполагалась закупка современного американского оборудования[42].

Планы строительства нефтеперерабатывающего завода разрабатывались еще в 1934 году. Этот год был непростым для проектировщиков, работающих в Уфе. Дело в том, что в начале 1934 г. бывший ранее гордостью Башреспублики Котлотурбинный комбинат исчезает из планов, зато появляется новый гигант – автозавод. Его собираются разместить здесь же, на Черниковской промплощадке. Его мощность должна была составлять 100 тыс. трехтонных грузовиков и 5 тысяч базисных запасных деталей в год. Сначала возник вопрос о размещении автозавода на территории, которую раньше планировалось использовать под застройку Котлотурбинного завода[43]. Параллельно в проектах появляется нефтеперегонный завод и мясокомбинат, о чем говорят разработки Гипрогора по размещению промышленности в Черниковке. Всего было предложено три варианта размещения строящихся и планируемых к строительству предприятий. Гипрогор разделил предприятия на две категории: не подлежащие сомнению (в плане размещения) главнейшие предприятия (Моторный завод, Автомобильный завод, Башкомбинат, Мясокомбинат) и подлежащие сомнению (Нефтеперегонный завод, Лесобумагоделательных машин, Лесохимический комбинат)[44]. Три варианта размещения промышленности в Уфе выглядели следующим образом:

I вариант. Автозавод, Моторный завод и Башкомбинат размещаются на Черниковской промплощадке, с количеством трудящихся в 110–115 тыс. человек, а, следовательно, население города составляет примерно 300 тыс. человек, 200 тыс. из которых должны были разместиться к северу от железнодорожной линии (на месте нынешнего жилого массива Черниковки), а 100 тыс. к юго-западу от производств (современный проспект Октября). Мясокомбинат должен был расположиться близ деревни Аричково, а нефтеперегонный завод – сильно южнее Старой Уфы, ориентировочно на Мокроусовской промплощадке. Проектируемая железнодорожная ветка на Кунгур брала бы начало от подсортировки на Моторном заводе[45].

Подрис. Размещение промышленности в г. Уфе. Вариант 1. ГАРФ. Ф. А314. Оп. 1. Д. 7918. Л. 20.

II вариант. В отличие от первого, Нефтеперегонный завод размещается на левом берегу реки Белой, практически напротив Черниковской промплощадки, а железная дорога на Кунгур начинается от станции Дема и располагается на левом берегу реки Белой. Остальные предприятия располагаются как в первом варианте[46].

Подрис. Размещение промышленности в г. Уфе. Вариант 2. ГАРФ. Ф. А314. Оп. 1. Д. 7918. Л. 19.

III вариант. Автозавод переносится на Мокроусовскую промплощадку и образует новый город вне Уфимо-Черниковского промышленного узла. В таком случае селитебная территория в Черниковке сильно сокращается и мясокомбинат приближается к железнодорожной ветке Самаро-Златоустовской железной дороги. Нефтеперегонный завод и ветка на Кунгур размещаются как во втором варианте[47].

Подрис. Размещение промышленности в г. Уфе. Вариант 3. ГАРФ. Ф. А314. Оп. 1. Д. 7918. Л. 18.

Как станет ясно позднее, ни один из этих вариантов не будет принят – завод разместят не на уфимском полуострове, а севернее существующей промышленной зоны. Однако вопрос о размещении промышленности в Черниковке уже привлекает внимание: в этом же году некто Лемберг Э. Г. в журнале «Социалистическое хозяйство Башкирии» публикует статью под названием «Уфимо-Черниковский промузел и его соцгород», из которой видно, что автор достаточно осведомлен в этом вопросе и вносит свои предложения, касающиеся соцгорода. В начале статьи Лемберг обращается к дореволюционному прошлому Башкирии, делая это в довольно характерной манере: «Теперь нам кажется как-то невероятным, что столь недавно еще существовала Уфимская губерния – купеческо-мещанский мир с двумя полюсами – пшеничными князьями и лесопромышленниками Лаптевыми, подпираемыми сонмом чиновников, возглавляемым районным самодержцем-губернатором – на одном полюсе, и “безмолвной” многомиллионной массой “инородцев”-башкир – на другом. Всего за полтора десятка лет эта бывшая окраина – усиленно эксплуатируемая колония централистско-шовинистической Российской империи – превратилась в одну из наиболее весомых частей Союза. И несомненно, что особенно ярким показателем силы и величины тех сдвигов, которые совершенно изменили свой край, является тот новый экономический профиль, который он приобрел за этот короткий срок. Из губернии, в которой только одна дворянская прослойка господствующего класса владела 1750 тысячами десятин лучшей земли, в то время как огромная масса крестьянства ютилась здесь всего на 600 тысячах десятин отбросной земли, – из помещичье-купеческой вотчины с ничтожным числом мелких предприятий – район на наших глазах превратился в быстро индустриализующийся передовой край, наиболее яркой и показательной частью которого, несомненно, является Уфимо-Черниковский район»[48]. Далее Лемберг делит промышленность Черниковки на три вида: лесопереработка (в лице Башкомбината), машиностроение (в составе моторного завода и проектируемого завода бумагоделательных машин) и новый профиль – нефтепереработка. Говоря о нефтекомбинате, автор упоминает, что его местоположение ещё до конца не определено[49]. Далее Лемберг предлагает несколько вариантов размещения промышленности так, чтобы жители города находились в комфортных условиях как в экологическом плане, так и в плане близости к месту работы. Интересна и риторика, используемая при описании перспектив района: «Перед нами вырисовывается новый город, если не превышающий, то, во всяком случае, равный по численности населения современной столице БАССР – Уфе». Действительно, Башкомбинат, Моторный и Нефтеперегонный – огромные предприятия, которые формируют вокруг себя свой жилой массив, отдаленный от Старой Уфы, такая «сепаратистская» риторика присутствовала в речах и ранее, например, вот так описывает Черниковку и противопоставляет ее Старой Уфе на одном из заседаний докладчик Войт К. В.: «Мы имеем старый город, возникший в определенных исторических и социально-экономических условиях давно – около XVI века, и затем – большой новострой, который, по существу, является новым городом, в котором мы хотим воплотить лучшие чаяния человечества. Этот город, который должен быть построен по всем правилам будущей светлой и счастливой жизни человека»[50], а затем добавляет, сравнение, показывающее масштаб новостроя: «В Старой Уфе делается попытка простроить новострой, ибо Черниковка – Новострой, равный Магнитке. Тут 250000 жителей. Госплан для Магнитки утверждает цифру 175–180000, а здесь ¼ миллиона»[51]. Лемберг также акцентирует внимание на отличиях нового города: «Основное отличие его от старой Уфы будет прежде всего в том, что этот новый город будет построен как социалистический город, как город, тщательно обдуманный еще до его зарождения, и вместе с тем город, имеющий задачей – создать наиболее благоприятные, здоровые и культурные условия для жизни пролетариата, обслуживаемой им промышленности»[52]. Далее идет довольно типичное описание нужд нового города, таких как ясли, больницы, бани и прочие общественные учреждения. В статье также присутствует очень интересный момент, связанный с завуалированной критикой проделанных ранее работ – автор утверждает, что было бы неверно ориентироваться на стандартное или полустандартное жилье (видимо, намекая на работу М. Я. Гинзбурга) и призывает строить дома в 3-4 этажа из камня или кирпича. Это новая тенденция «многоэтажности», набирающая популярность и развивающаяся на протяжении всех 1930-х годов, полностью обретет свою форму только в послевоенное время.

С появлением в планах нефтеперегонного завода возникает новый виток проектных работ, связанных с размещением промышленности и селитебных зон. В заключении экспертной бригады научно-технического совета НККХ РСФСР по плановым заданиям и схеме распределения территорий Уфимско-Черниковского промышленного комплекса, представленным горсоветом города Уфы, мы можем найти описание проекта развития этих территорий. Проект подразумевает создание нескольких селитебных районов:

1) Черниковский (центр нынешней Черниковки);

2) Южный и Восточный (о них подробнее в параграфе 1.3);

3) Центральный (находится в районе «Непейцевская гора»);

4) Промежуточный район (располагается между Старой Уфой и Черниковкой);

5) Резервный район (предположительно находится вдоль улицы Лесотехникума)[53].

Предполагалось, что районы будут застраиваться одновременно, что вызвало критику со стороны экспертной бригады в связи с тем, что это может привести к «исключительному осложнению в разрешении вопросов культурно-бытового обслуживания населения и технического оборудования территорий»[54]. Особый интерес тут представляет Промежуточный район, так как впервые появляется описание его предполагаемого исполнения: «В нем располагается межрайонный культурный центр для строительства общегородских учреждений, как-то: оперный театр, цирк, планетарий и т.п., вузов, втузов»[55]. То есть уже в тот момент возникают проекты соединения старой Уфы и новой Черниковки, которые будут реализованы только во второй половине XX века.

Работа над проектом по созданию генерального плана Большой Уфы будет продолжаться вплоть до его принятия в 1938 году. Острыми проблемами оставалась существующая застройка и застройка без проекта. Более того, постоянно меняющаяся в СССР градостроительная парадигма заставляла проектировщиков постоянно вносить изменения в существующие планы или вовсе сворачивать их. Яркой иллюстрацией такой градостроительной политики может послужить описание истории застройки поселков Моторного в предварительном заключении по генеральному проекту планировки города Уфы от эксперта, архитектора А. Кузнецова (1937 г.). Кузнецов выделяет три этапа:

1) Работа М. Я. Гинзбурга, о критике проекта которого рассказывалось выше;

2) В 1934 году была разработана схема планировки архитектора Д. Е. Шибаева, которая предполагала значительное расселение в обоих поселках Моторного (о проблемах с Южным и Восточном поселками в следующем параграфе);

3) Работа над проектированием архитектора В. О. Вайднера, видного уфимского архитектора-конструктивиста, который, по выражению Кузнецова, «развивал поселки, пользуясь неверной собственной теорией»[56].

Таким образом, генеральный план должен был упорядочить чехарду проектировщиков и создать проект, удовлетворяющий всем запросам союзных градостроительных тенденций. Более того, генплан должен был остановить хаотичную застройку как в уже существующих поселках (см. параграф 1.3), так и в возникших в последние годы, как, например, поселок крекинг-завода, где без проекта были выстроены 20–25 деревянных двухэтажных домов и школа[57].

[1] Салям Г. Башкирия // Красная Башкирия. 1932. 7 ноября (№244). С. 2.

[2] Шагимарданов Ф. Парторганизация Моторстроя накануне решающих боев // Путь Ленина. 1933. №8–9. С.17

[3] Грачев В. Ф. Строительство первого государственного Моторного завода-гиганта в Башкирии // Хозяйство Башкирии. 1932. №5–6. С. 49.

[4] Меерович М.Г. Гипрогор. Организация и люди. Архи Ру. [Электронный ресурс]. URL: https://archi.ru/russia/54884/istoriya-otechestvennogo-gradostroitelstva-giprogor-1929-1932-gg (дата обращения: 01.02.2020).

[5] Герман А. Закладка гиганта // Красная Башкирия. 1931. 7 ноября (№240). С. 2.

[6] Иванов М. Башкирия выходит на стройку мирового гиганта // Красная Башкирия. 1931. 7 ноября (№240). С. 3.

[7] Близ Уфы строится котельно-турбинный завод-гигант. // Известия. 1931. 12 октября (№282). С. 3.

[8] Быкин. За Урало-Кузбасс, за совхоз, колхоз, за ленинскую национальную политику партии, за социализм! // Красная Башкирия. 1931. 4 июня (№117). С. 1.

[9] 8 ноября – день торжественной закладки котлотурбинного. // Новостройка. 1931. 1 ноября (№4). С. 2.

[10] Иванов М. Даешь советский котел, советскую турбину. // Новостройка. 1931. 7 ноября (№5). С. 1.

[11] Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. А314. Оп. 1. Д. 7915. Л. 2.

[12] Планировка промышленных районов. ОНТИ Гостройиздат, 1934. С.14

[13] ГАРФ. Ф. А314. Оп. 1. Д. 7918. Л. 135.

[14] ГАРФ. Ф. А314. Оп. 1. Д. 7919. Л.2.

[15] Конышева Е. В. Европейские архитекторы… С. 297.

[16] ГАРФ. Ф. А314. Оп.1. Д. 7916. Л.28.

[17] ГАРФ. Ф. А314. Оп.1. Д. 7915. Л.1.

[18] Меерович М. Г., Конышева Е. В., Хмельницкий Д. С. Кладбище соцгородов… С.55-57

[19] Гинзбург М.Я. Жилище. Опыт пятилетней работы над проблемой жилища. Москва, 2019. С.170.

[20] Там же. С. 170-172.

[21] Гинзбург М. Я. Жилище… С. 174-176.

[22] Там же. С. 176-177.

[23] Гинзбург М. Я. Опыт районной планировки. // Советская архитектура. 1933. №4. С. 34–50.

[24] Растет гигант – Моторстроя. // Даешь мотор! 1934. 6 ноября (№102-3). С. 1.

[25] Зиновьев Г.Г. За качество жилищ. // Даешь мотор! 1935. 9 сентября (№94). С. 1.

[26] Гинзбург М. Я. Опыт районной планировки... С. 48-49.

[27] Хан-Магомедов С.О. Моисей Гинзбург… С. 13.

[28] Гинзбург М. Я. Опыт районной планировки.... С.34.

[29]Гречухо В.Ф. Внимание архитектуре новых городов. // Строительство Москвы. 1932. №8-9. С.34-36.

[30] ГАРФ. Ф. А314. Оп.1. Д.7918. Л.135.

[31] Гинзбург М.Я. Жилище… С.6

[32] Российский государственный архив литературы и искусств (РГАЛИ). Ф. 2466. Оп. 8. Ед.хр. 83. Л.8.

[33] РГАЛИ. Ф. 2466. Оп. 8. Ед.хр. 83. Л. 20.

[34] РГАЛИ. Ф. 2466. Оп.8. Ед.хр. 82.

[35] РГАЛИ. Ф. 2466. Оп. 8. Ед.хр. 83. Л.5.

[36] РГАЛИ. Ф. 2466. Оп.8. Ед.хр. 82. Л.5.

[37] ГАРФ. Ф. А314. Оп. 1. Д. 7918. Л.15.

[38] ГАРФ. Ф. А314. Оп. 1. Д. 7916. Л.17.

[39] Курятников В.Н. «Мы разбудим спящие недра!» (Из истории открытия нефти в Урало-Поволжье) // Вестник Самарского университета. История, педагогика, филология. Т.24. 2018. №3. С.29-30.

[40] Ибрагимов Т. Ш., Гельмутдинова З. З. Долгая дорога к большой нефти (к 75-летию открытия башкирской нефти) // Недропользование XXIвек. 2007. №3. С. 74.

[41] Основные показатели народно-хозяйственного плана Башкирской АССР на 1934 год. Издательство Госплана Башкирской АССР, 1934. С. 3.

[42] История Уфы… С. 312.

[43] ГАРФ. Ф. А314. Оп. 1. Д. 7918. Л.3.

[44] ГАРФ. Ф. А314. Оп. 1. Д. 7918. Л. 12.

[45] ГАРФ. Ф. А314. Оп. 1. Д. 7918. Л. 12.

[46] ГАРФ. Ф. А314. Оп. 1. Д. 7918. Л. 12.

[47] ГАРФ. Ф. А314. Оп. 1. Д. 7918. Л. 13.

[48]Лемберг Э. Г. Уфимо-Черниковский промузел и его соцгород // Социалистическое хозяйство Башкирии. 1934. №5-6. С. 103.

[49] Там же. С. 104–105.

[50] ГАРФ. Ф. А314. Оп. 1. Д. 7916. Л. 43.

[51] ГАРФ. Ф. А314. Оп. 1. Д. 7916. Л. 45.

[52]Лемберг Э. Г. Уфимо-Черниковский промузел… С. 110.

[53] ГАРФ. Ф. А314. Оп. 1. Д. 7918. Л.57.

[54] ГАРФ. Ф. А314. Оп. 1. Д. 7918. Л.58.

[55] Там же. Л. 57.

[56] ГАРФ. Ф. А317. Оп. 1. Д. 7920. Л. 7.

[57] Там же. Л.8.